Семь кругов долга

Семь кругов долга

Asienka

Пролог

Странно, что за семь лет он так и не смог привыкнуть к жестким занозистым доскам спальной полки. Вернее, за шесть лет одиннадцать месяцев и четыре дня. Со всем остальным можно было смириться: с чем-то раньше, с чем-то позже. С тычками от старших по званию свыкся уже на восьмой седмице. Омерзительная на вкус еда, хотя в ней даже вкуса совсем не было, стала охотно проваливаться в желудок всего лишь после десятка дней добровольной голодовки. А ведь когда в первый раз получил в плошке свою порцию, то от отвращения так живот скрутило, что думал вовек не отпустит.

За полгода тело приспособилось к изматывающим тренировкам, бесконечным марш-броскам и убийственным для обычного человека боевым упражнениям. Но вот погрузиться в сон или даже в липкий кошмар у него совершенно не получалось. Оставалось только бездумно таращиться в деревянные балки крыши, слушать хриплое дыхание, бормотание и стоны еще полсотни человек, и пытаться подобрать чуть более удобную позу для лежания.

Он опять отключился перед самой побудкой. Лучина или две сна в сутки – столько давал ему собственный организм, вынужденный работать на износ ежедневно от темна до темна, и затем мучиться на жестких неровных досках еще десять лучин. Тонкого шерстяного пледа-плаща хватало ровно на то, чтобы укрыться. А вытертый до дыр кусок холста, что стелили вместо подстилки, уже даже от занозистой поверхности толком не спасал. Шесть лет одиннадцать месяцев и пятый день.

Осталось потерпеть всего лишь двадцать шесть дней и столько же ночей.

– Подъем! – Дежурящему по спальной избе страдать человеколюбием было некогда: пока гремит било побудки надо пинками, руганью и угрозой расправы поставить на ноги сотню человек, пребывающих в состоянии предрассветной дремы.

Получив причитающийся пинок, Верс уже привычно скатился на пол, одним плавным движением поднялся на ноги и плотно скатал плед, а затем вязал в карман на изголовье спального места.

С тоской поглядел на полагающийся по форме комбез и бегом поспешил на выход. Утреннюю пробежку им полагалось проводить в одних нательных штанах в любую погоду. Сапоги допускалось одевать лишь когда мороз становился такой, что вода на локоть промерзала.

Бег босыми ногами по затянутым тонкой ледяной коркой лужам, энергичные удары кулаками по врытым вдоль забора неошкуренным стволам деревьев, жесткое растягивание под студеным то ли дождем, то ли снегом.