Не грози Дубровскому! Том 2

Из руки Евгения Фёдоровича хлынул поток маны, создавая в голове сына магический тромб.

— Запомни: если моё сердце перестанет биться, то ты в этот же самый момент сдохнешь. Поезжай в свою чёртову академию и прикончи Дубровского любой ценой. У тебя три месяца, а после я лично займусь им, а заодно избавлюсь и от тебя. Лучше вовсе без наследника, чем передать всё нажитое такой образине, как ты.

— Отпусти! Больно! — верещал Картаполов младший.

— Позорище! — Евгений Фёдорович с отвращением приподнял голову сына и резко опустил её в стол.

От удара тарелка с салатом лопнула, порезав Михаилу лицо. Кровавые капли смешались с майонезом и слезами, которых Евгений Фёдорович уже не видел. Залпом опрокинув ещё одну рюмку, он, чеканя шаг, вышел на балкон.

— Надеюсь, эта шлюха мне и правда изменяла. Лучше быть рогоносцем, чем отцом этого отброса! — громко прошипел аристократ, оставив дверь на балкон открытой. Михаил, оттирающий кровь салфеткой, слышал всё до единого слова.

План Евгения Фёдоровича был прост. Либо сынок убьёт Дубровского тихо, и никто не узнает об этом, либо попадётся и отправится на плаху, чему Мышкин охотно поспособствует. И оба эти варианта Евгений Федоровича устроят. В первом он избавится от ростка, который может стать могучим дубом. А во втором — от тяжкой ноши на своих плечах.

Через час Михаил сидел в своей комнате и рассматривал в зеркало свежий порез. Его трясло от ненависти к отцу и собственному бессилию.

— Когда-нибудь вы все заплатите. И ты, папа, и этот проклятый Дубровский. Вы будете харкать кровью, валяясь у моих ног. Сволочи! — он разбил зеркало и горько зарыдал. — Если бы мама была жива, такого бы не случилось.

Единственное, что сейчас он чувствовал — это ненависть и животный ужас. Ужас перед отцом, который убил его мать пятнадцать лет назад.

***

Иркутск.

Особняк Оболенского.

Я с трудом открыл глаза. В горле пересохло, а голова болела так, что, казалось, вот-вот лопнет. Что вчера было? Я попытался подняться, но ощутил, как меня что-то придавило в районе живота.

Две стройные ноги лежали на мне, не желая отпускать. Слева блондинка, а справа брюнетка. Красивые девчонки. Вот только всё, что я помню — это как мы с Оболенским зашли в ночной клуб и решили выпить. После танцевали и, кажись, позвали девочек за наш столик. Видимо, вот этих дам мы и пригласили.

Отмечали вроде бы новую жизнь, но сейчас я чувствую себя так, как будто меня уже похоронили. Всё, больше никакого алкоголя.