Джада́

- Асылым, никому ничего не говори про этот сон, - уставшие глаза Батырлана были полны тревоги, - Жизнь кама мучительна. Я не хочу такой участи нашему сыну. Люди не должны знать о сне. Наш сын будет батыром. Имя ему будет Тазкара. Эрлик не будет решать, кем быть моему сыну. Я буду просить богиню Умай, чтобы покровительствовала нашему дитя, чтобы уберегла его душу-кут от Правителя подземного царства, Покровителя шаманов.

Асылым кивнула мужу и наконец-то утонула в его сильных объятиях.

2. Рождение.

Был ненастный осенний день.

Как сказал аульный кам, это Тенгри послал ветер. Он сдул жизнь сына Батырлана с ветви Байтерека, что до этого дня хранилась высоко в небе. Маленькая искорка Тазкара слетела с Дерева жизни на землю и через тундук-дымовое отверстие попала к Асылым.

Роды были тяжелыми и мучительными. Сначала к юрте привязали коня, не помогло. Затем мимо дома прогнали табун лошадей, в надежде, что кони отгонят злых духов, мешавших рождению нового человека. И это не помогло. Тогда обеспокоенный Батырлан по настоянию шамана выбрал самого большого жеребца, седлал его и завёл в юрту к жене.

Красивый белый конь наклонил голову к Асылым и ему дали понюхать грудь роженицы. После этого Батырлан вывел коня из юрты, твердой рукой посадил жену перед собой на жеребца и поскакал по степи. Он крепко держал Асылым и все время повторял: «Богиня Умай с нами». Проскакав вокруг аула, они вернулись к юрте, где их продолжал ожидать кам и старшие женщины.

- Духи ушли прочь. Конь испугал их, - лицо шамана озарила улыбка, когда он взглянул на измученное лицо роженицы.

Через несколько минут в юрте Асылым родила здорового малыша. Сын Батырлана с необычной судьбой – про себя подумал шаман и провел своей горячей ладонью по еще редким медным волосам младенца и заглянул в его черные, как перо тазкара, глаза.

3. Змеиная кожа.

Тазкара родился крепким и здоровым малышом. Отец повесил над его колыбелью миниатюрное изображение лука и стрелы, изготовленное из металла. Это был не только оберег, что отгонял от младенца злых духов и людей, но и символ воина, который предопределял судьбу мальчика.

Так желал Батырлан. Он говорил: «Тазкара будет великим воином. Мой сын не будет шаманом.»

Когда Тазкара исполнилось четыре года, и он достиг возраста «оян мушел», был проведен обряд инициации - «Жылан айыс» («змеиная кожа»), который обязателен для всех будущих батыров. Был беспокойный, ветреный осенний день. Ближе к обеду Батырлан и сын пришли в кузницу.