Сдвиг Судьбы

Сдвиг Судьбы

Александр Приходченко

Пролог. Надпись на пистолете

Сквозь плотно прилегавшие к глазу веки сочился болезненный белый луч света. — Э...— хотел было я пробормотать, однако небольшое движение языка в попытках произнести единственное слово скорчило мою физиономию от боли. Жгучее, заставившее челюсти онеметь чувство охватило меня на пару секунд.

От последовавшего шока глаза раскрылись, встречая яркий свет: мириады частиц врезались в белковую оболочку, иссушая каждый миллиметр, а зрачки сузились до размеров пылинки.

Руки машинально обхватили лицо, став идеальным прикрытием.

Пролежав так какое-то время, мне оно показалось вечностью из-за надоедливо гудящей лампы и боли, что накатывала волнами с небольшим интервалом, к счастью, становясь всё менее мучительной. Вскоре она совсем стихла, — «пришло время обдумать мое нынешнее положение», — сказал я себе в мыслях.

В попытке сесть напряг мышцы, изогнувши тело прямым углом, но вместо этого моментально рухнул на пол, ударившись затылком о холодный железный пол, монолитно простилавшийся по всей комнате.

От удара в глазах помутнело, а во рту распространялся едкий металлический вкус: по уголкам губ медленно стекали капли красной жидкости, окутав помещение тяжелым запахом, от чего дышать стало заметно труднее.

Возможно доживая последние часы жизни, я беспомощно покоился на ровной поверхности, что, благодаря достаточно низкой температуре, совсем немного, затмевала нечеловеческую пытку от боли по всему телу. Идея присесть, уже не говоря о том, чтобы встать и пойти к двери, попросить помощи, казалась, нет, являлась неосуществимой.

Но времени обдумать сложившуюся ситуацию было в изобилии. — «Кто я? Как бы не старался найти малейшую зацепку, — всё тщетно. Как я сюда попал? Точно сказать нельзя, однако судя по моему состоянию, однозначно избит. Где? В какой-то изоляционной одиночной камере. С какой целью меня тут заперли?», — недавние размышления о «помощи за дверью» развеялись как дым на ветру, — «причин заточить человека в столь гиблое место не много: либо я преступник высшего ранга, либо военнопленный минимум офицерского звания», — в голове всплывало все больше и больше вопросов, ответы на которые параллельно формировались.

Но одно оставалось необъяснимым: Земля, её особенности, культура, история, народы, всё это отчётливо вырисовывалось, однако никакой информации обо мне, даже о друзьях или знакомых, ничего. Абсолютная пустота, словно привычного «Я», описываемого в книгах, не существовало.