Лисицын, жги! Том 2

Меня окружают однокурсники. Сейчас обычно снобистские лица многих из них улыбаются. Большинство смотрит с уважением, но мои враги вроде Коршунова и Назарова со страхом и ненавистью. Некоторые хлопают по плечу, даже говорят слова поддержки.

Для усиления драматического эффекта хромаю и прижимаю руку к боку. Ещё и страдальческое лицо изобразил. Студенты сочувственно вздыхают.

- У него наверняка почки всмятку после тех ударов! Видели, как кровью харкается?

- И печень наверняка выбита! Как он вообще с таким слабым покровом до сих пор не двинул коней?

Хороший вопрос. На самом деле должен был двинуть, и двинул бы, если бы не помощь Лиса. Доспех из его сил, надо признать, отличный. Спас мои внутренние органы от превращения в плотный комок биомассы.

Тц. Не могу отделаться от ощущения, что за мной наблюдает кто-то очень сильный и враждебный.

И я порами чувствую, это бывший чемпион. Он где-то среди зрителей.

- Андрей! - оборачиваюсь на голос, встретившись взглядами с Алексеем Сойкиным. Вслед за ним ко мне протискивается и его брат. - Это было круто!

- Ага, - снисходительно киваю я. - Спасибо.

За этой сценой исподлобья наблюдает Витя Коршунов, даже не пытаясь скрыть свое раздражение. О, это только начало, пупсик, очень скоро я и твоего отца в избитую девочку превращу.

Вот и Сойкины почувствовали твою слабость и нашли себе другого авторитета. И это только начало.

- У нас в поместье послезавтра будет прием. Приходи. Отец тебя приглашает.

Я с улыбкой киваю, принимая предложение. Таким образом убиваю сразу трёх зайцев.

И с Сойкиным по поводу "Лисьего хвоста" поговорю, и место для дуэли с Коршуновым старшим нашлось, и для свидания с Журавлевой тоже.

Надеюсь, у них в поместье есть гостевые комнаты с хорошей звукоизоляцией…

Ощущаю, что пристальный взгляд Беркутова пропал. Какая там следующая лекция? Английский, кажется? Думаю, его можно и пропустить. Во-первых, этот язык я отлично знаю, поскольку в моем мире на нем разговаривали во всех альянсах чуть ли не больше, чем на своем родном. Во-вторых, он не был обязательным предметом.