Пустельга

Слегу соображу. В болото без слеги лезть - самоубивство чистой воды.

Шинкевич срубил одинокую молодую березку маленьким топориком и обстругал её.

- Слега одна всего, так что след в след шагайте и друг за друга держитесь, будто репку тяните. Токмо не дёргайте, а то все в болото ляжем.

Отряд спустился с земляного откоса и шагнул в туман. Ерохин шёл последним и видел, как один за другим исчезают спины товарищей в молочной пелене. Сначала Шинкевич, потом Нехлебко с мосинкой наперевес. Лейтенант Довлатов и капитан Вебер.

Алелекэ на миг обернулся и подмигнул Ерохину, дёрнул плечом, поправляя пулемёт, и шагнул в туман. Ерохин схватил его за пояс и ступил следом.

Мох влажно чавкал под ногами, пахло тиной. Мощная спина Алелекэ, как потухший маяк, покачивалась в тумане. Ерохин старался не отставать и не отпускал его ремень. Ни сейчас, в ходьбе, ни в целом. Об отряде Довлатова в учебке не слышал ленивый или глухой. Самые результативные диверсанты на Волховском фронте. Каких только операций за ними не числилось: взрывы дамб, добыча секретных сведений противника, убийства фашистских генералов, взятие высокопоставленных языков, целые составы пущены под откос! Не было в Красной Армии бойца, который не хотел бы служить в отряде Довлатова.

По крайней мере, так думал Ерохин. Он-то очень хотел.

По мнению его товарищей в учебке, лучше немца никто не бил. Болтовня, конечно, но Ерохин не просто хотел, а мечтал бить фашиста. Бить его яростно и с упоением, всеми средствами: умом, силой, да хоть сапёрной лопаткой! Никогда из его памяти не вымарается, как и что сделали захватчики с ним.

С семьёй, матерью и старшим братом, на которого он равнялся всю сознательную жизнь. Поэтому в день восемнадцатилетия он уже с утра стоял у дверей военкомата. И горел радостной яростью, когда узнал, что его назначили в отряд Довлатова. Он оправдает оказанное доверие. Любой ценой.

Увлёкшись мыслями, Ерохин не заметил, как растаяла в тумане алелекинская спина, а ремень пулемётчика выскользнул из расслабленной руки.

Он остановился, и болотная жижа жалобно чавкнула под ногами. Это был последний звук, который услышал Саша - все остальные туман поглотил, как вата. Ни пения птиц, ни квакающих лягушек, ни зуда насекомых, даже болотный газ нигде не булькал. Ерохин запаниковал, дёрнулся в одну сторону, потом в другую, сердце бешено колотилось. Пелена тумана смыкалась вокруг него. Ерохин даже ног не видел.

Вдруг что-то клюнуло в затылок. Пустельга зависла перед Ерохиным.