Страж. Сказание о предателе

На протяжении всей истории города бедные районы сносились, чтоб очистить место для богатых. Однако шло время, и затем уже богатые районы оказывались заброшенными. Не в силах поддерживать покинутые дорогие постройки, бедняки быстро застраивали всё вокруг маленькими и тесными глиняными лачугами. Именно поэтому существовало великое множество карт Терина, и даты составления на некоторых порой отличались лишь месяцем.

Но всё же после Великого Вала течение районов остановилось. Остановилось, казалось, и само время.

Бедняки больше не имели ни малейшего шанса разбогатеть – почти все средства отбирались «на нужды армии», а в домах бывших богачей поселились предатели и верхушка Демонической Стражи.

Цитадель, центральный район Терина, обнесли рвом и отгородили от остальных районов дополнительным кольцом стен. Это должно было помочь против славящихся своим буйным нравом жителей, должно было защитить правящую верхушку, но на деле всё сложилось иначе. Один за другим, все, кто рискнул занять должность главы города, ушли за Предел.

Даже Ульрих, названный Кровавым, продержался меньше месяца. Именно во время его правления и появились разметки на уличных дорогах, расположенных вблизи Цитадели. Простая белая разлиновка, семь линий через каждые 10 шагов, из-за которых было пролито больше невинной крови, чем из-за чего бы то ни было в этом городе.

Однако наступил и его день расплаты. Одним таким же серым утром, как и все остальные, Ульриха нашли на центральной площади. Голый по пояс, с нарисованным кровью гербом Равнин Элвенсторма, он лежал в выгребной канаве, которая проходила по краям всех улиц и площадей города.

А лицо его наискось пересекал свежий шрам, названный в народе Меткой Предателя за его схожесть со шрамом Ротгара.

Всё, что после него осталось – запись о его разлиновке:

«Кровавые реки Ульриха Пятого имели 7 порогов, каждый – по своей линии на Рубеже Смертников. Пересечение первой линии подписывало нарушителю приказ о повешении. И теперь пересёкшему эту черту, случайно или по намерению, оставалось лишь одно – добраться до последней линии.

Ведь, если первые пороги несли лишь мучения, то последние должны были защитить правителя… Вторая сменяла верёвку на дыбу. Третья – и вот уже он кричит от боли и ужаса на колесе. Четвёртый порог был наиболее бурным – казнь на костре… Затем пятый, и вот уже к нарушителю спешит стража с мечами наголо. Шестой – и жизнь ему обрывает стрела. Седьмой же был наиболее умиротворённым.