Сердце в броне

Голос почтенного Паоло Иманали грохотал подобно обезумевшему грому, обрушивая на младшего сына целые каскады гнева и негодования:

– Сопляк! Мальчишка! Ты что о себе возомнил, паршивец?! Кто ты такой, чтобы так изгаляться над своей семьей и надо мной, над своим отцом?! Кто ты такой?!

– Я ваш сын, отец, – тихо отвечал ему молодой гоблин, смиренно склонив голову.

– Не вижу! – кричал почтенный банкир, топая ногами и взмахивая кулаком. – Не вижу, что ты мой сын! Мой сын никогда бы так не поступил. Мой сын свято чтил бы сыновний долг и никогда не пошел бы против воли своего отца.

Вот как поступил бы мой сын. А ты не сын мне, ты смердящий пес, не помнящий благодарности!

– Отец, прошу вас…

– Не проси! И не вздумай! Я сам дам все, что тебе нужно, а ты с покорностью примешь.

– Отец…

– Что – отец?! Плюнуть мне в лицо хочешь?! Перечеркнуть все надежды нашего дома хочешь?!

– Отец, вы неправы…

– Молчать, сопляк!!! Никогда еще не было такого в семье Иманали, чтобы дети диктовали свою волю отцам.

И никогда не будет! Сядь!

Молодой гоблин послушно сел на неудобный деревянный стул. Его кипящий возмущением отец дрожащей рукой налил себе вина и залпом выпил. Немного придя в себя, он сел за рабочий стол и, старательно сдерживаясь, сказал:

– Послушай, Фабио, я даю тебе последнюю возможность одуматься. Ты мой сын. Но ты должен ясно понимать, что большая часть наследства достанется твоему брату.

– Я знаю об этом, отец.

– Это уже хорошо, и даже внушает мне надежды. Но слушай дальше.

Я был бы плохим отцом, если бы не заботился обо всех своих сыновьях. Ты будешь богат, ты будешь очень богат, Фабио, и очень влиятелен. Я обо всем позабочусь сам, единственное, что требуется от тебя, – это не перечить мне. Ты понимаешь?

– Я понимаю, отец.

– Что ж, все лучше и лучше. А знаешь, как я собираюсь это сделать?

– Знаю, отец. Вы хотите женить меня на Алсер Антонадо, единственной наследнице старика Антонадо.

– Правильно, сынок, правильно. Именно это я и собираюсь сделать.

И, сказать по правде, все уже оговорено. Кровь Иманали ценят и уважают. Старик Антонадо будет рад, если его внуков облагородит такая кровь. Ты понимаешь, сынок?

– Я понимаю, отец. Но я не люблю Алсер.

– Это несущественно, Фабио, – поморщился почтенный банкир. – Люблю, не люблю, это все эмоции. Стерпится – слюбится, ты понимаешь?

– Отец, я бы согласился с вами. Но… я люблю другую, я люблю Венеру…

– Опять эта Венера! – вспылил банкир, вскакивая на ноги.