Далекие острова. Возвращение

Обычно за столом обсуждают местные сплетни и новости, и самым большим потрясениями считается повышение цен на сахар или маленький улов селедки. Сегодня только и разговоров было, что о новых мирных инициативах.

- Вы видели это? -спросил отставной моринер-лейтенант Луц, размахивая газетой, - в передовице пишут, что никакой войны в ближайшие десять лет не будет, а на второй странице рассказывают о том, что в армии готовятся принять на вооружение новый трехзарядный карабин.

- Как это трехзарядный? Трехствольный что ли? - не понял егерь-лейтенант Ома.

- Нет. Магазинная система. Можно зарядить сразу три патрона, - объяснил я. Мне уже приходилось читать об этом. Само оружие я себе представить не мог, но был о нем наслышан.

- Все равно не понимаю.

- Да я совсем не об этом хочу сказать, - перебил нас Луц, - зачем принимать на вооружение новый карабин, если не собираешься воевать?

- Ерунда, - ответил Ома, - все равно армия должна развиваться. Мы живем в век прогресса.

Нам принесли пиво и креветки, и я поблагодарил официантку.

- Нет, пусть не врут тогда. Одной рукой вооружаются, а в другой подписывают мирный договор.

Я слушал офицеров и думал о сыне. Мне хотелось надеяться на то, что он сможет избежать призыва. Пусть лучше сидит дома и занимается, каким-нибудь полезным делом, растит детей и радует мать. Но, что ему отцовские надежды. После уроков Тэм убегал с друзьями играть на пляж и из-за забора, я слышал их яростные крики, - падай! Ты убит! Я в тебя попал!

Чтобы хоть немного подготовить его к взрослой жизни я съездил на соседний остров, где был оружейный магазин и подобрал несколько десятков патронов к корду, который нам подарила вдова адмирала Крола.

Теперь по воскресеньям после церкви пока служанка накрывала к обеду, мы выходили на пустынный пляж, пускали плавучую мишень и стреляли по ней. Эн говорила, что мы богохульники, но я видел, как она радуется тому, что я учу Тэма стрелять.

Я не знал, совершаем ли мы святотатство, занимаясь стрельбой сразу после службы, но на всякий случай заставлял Тэма исповедоваться. Сам я в исповедальне не был с тех пор, как вернулся из столицы и в церковь ходил только ради жены и детей. Не могу сказать, что я стал атеистом, но после Дикого острова что-то надломилось во мне.

Антивоенная кампания продолжалась.