Мародёр

Даже если ему удастся доползти до развилки и занять место, он не сможет даже ударить по камню. Он умрет там.

Он шел все медленнее, все сильнее сгибаясь в спине и коленях, все короче делая неуверенные шаги. Рабы проходили мимо. Никто даже не смотрел в его сторону. И я старался не смотреть, хотя и видел, как он стоит, облокотившись на каменный выступ стены.

Мы поравнялись. Он взглянул на меня, слабо улыбнулся, побледнел и рухнул к моим ногам. Я замер, глядя на распростертое на камнях тело.

— Оставь его, — прошипел идущий за мной.

— Он уже покойник. Пошли! — и человек легонько подтолкнул меня в спину.

Но я не двинулся. Кайло со звоном упало на каменный пол. Я наклонился над стариком.

— Не дури, — зашипел другой голос, и костлявые пальцы впились в мои плечи,— идем. Идем, пока охрана не увидела.

Но я лишь стряхнул их руки, дернув плечами.

— Ты как старик? — я наклонился над лежащим, снял с его спины мех и влил ему в рот несколько капель воды.

— Иди! — зашипел старик.

— Иди, оставь меня! Я уже мертв! Иди!

Но я его не слушал. Подхватив тощее тело под плечи, я повернулся к выходу.

— Держись старик, — зашипел я, прикладывая все силы, чтобы тащить его.

Вот и выход. Солнечный свет ярко бьет по глазам, но я все же бросаю взгляд на камень, где обычно стоит Мирир. Пусто. Я вытащил слабо упирающегося старика на свет. Опустив тело на землю, перевел дух.

— Это что еще такое? — надсмотрщик уставился на меня круглыми от удивления глазами.

— Какого черта ты притащил сюда покойника.

— Он жив, — простонал я.

— Он мертв, — покачал головой надсмотрщик. — Если не сейчас, то через час, — свернутый хлыст ударил по раскрытой ладони. — Иди в шахту, раб! Иди, и я забуду, что ты нарушил правила.

Но я не двинулся.

— Ему нужна помощь. Если он отдохнет сегодня, то завтра сможет работать. Дай ему воды и позволь провести день в тени.

— Что?

Хлыст описал в воздухе круг, громко щелкнул, и пошел на новый виток. Спина сжалась, ожидая удара, плечи приподнялись, инстинктивно прикрывая шею, но я не шевельнулся.

Хлыст щелкнул у самого уха и упал на землю. В шею вцепилась грязная рука надсмотрщика.

— Ты смеешь противиться мне раб, — прошипел он мне в лицо, обдав ароматом гнилых зубов. — Ты знаешь, что бывает с непокорными рабами? Хочешь к ним? — он кивнул в сторону шестерых распятых на крестах людей.

Еще вчера я делил с ними ужин, а ночью они попытались сбежать. Глупцы.