Проклятый

Увы, корневые проклятья было не под силу запечатать даже им, так что ощущение боли не могло проявиться у меня раньше времени даже при всём их желании. Всё же его я отключил одним из самых первых. Несмотря на все минусы, полная потеря чувств была бесценна для мага проклятий.

— Можете не церемониться, — усмехнулся я, показательно зевая. — Не отвлекайтесь, делайте всё, что требуется. Я никуда не тороплюсь, в конце-то концов.

Злоба в глазах святош разгорелась с новой силой, как и печать под моими ногами. Оставалось совсем немного до момента моей смерти.

Несмотря на отсутствие боли, я отлично знал, что естественная коррозия ускоряется с каждым мгновением. Не смертельно, да, но довольно неприятно. Последствия очищения были необратимы, во всяком случае в моём теперешнем состоянии.

Всё дело в том, что без достаточного количества проклятий эта оболочка уже не способна существовать. Моё тело уже десятки раз преодолело все мыслимые и немыслимые пределы, и сейчас, когда начинают спадать последние корневые проклятия, старые раны дают о себе знать.

Как и в случае с любым магом проклятий, святошам даже не нужно меня трогать, чтобы убить. Как только очищение закончится, я гарантированно стану трупом по самым естественным причинам.

Мир помрачнел. Скорость разрушения тела увеличилась в разы, продолжая поглощать то, что от меня оставалось. Я же лишь выдавил из себя сухую, теперь уже во всех смыслах, улыбку.

Это тело и так уже было на грани разрушения, даже без этого ритуала. Ему оставалось не больше года, а моему сознанию, скорее всего, и того меньше.

Как бы не была велика сила проклятий, вечную жизнь они дать не могли. Со временем корневые проклятья, отключить которые даже сам маг был не в силах, обращали в ничто саму сущность заклинателя. Если бы не одно “но”...

На самом деле, это я использовал в своих целях святош, под конец своей жизни позволив им провести обряд очищения. Подстроить всё, чтобы они поверили в то, что моя поимка исключительно их заслуга, было не сложно. Свою истинную силу я никогда не выставлял напоказ, так что для меня не было проблемой “проиграть” одно из сражений, всего-то выкосив большую часть десяти элитных отрядов.

Когда меня поймали, мне не было смысла даже сопротивляться. Зачем? Если я сам пришёл сюда, что бы они там не думали. Когда меня запечатали, я молчал. Когда мне огласили приговор, я молчал. Когда приговор привели в исполнение, я молчал. Лишь когда остановить обряд уже было невозможно, я позволил себе немного растянуть удовольствие.