Люди Севера

Болит дико срань эта, а целебны какой-либо не сыскать.Сколько не расшибали лоб шаманы искусные всё без толку. Хворь не отступает.Ещё недуг прочий именовался сучьей лихорадкой потому как токмо суки ею заболевают. Трясло мальца сильно, но всем скотам назло живучий оказался и доказал, что сам из стали выкован.Болезнь сея парализовала мальчика, и вынужден он был передвигаться токмо в специальной сидушке на спине отца. Тот слыл могучим воином. Сам конунг про него говорил такие речи.— Мощь невиданная сокрыта за плотью этой! С каковой справиться не в силах ни один зверь и воин! Будь он заморским, или же свойским!Так вот, носил папаша сынка в таре круглой на крепкой, как дуб спине, но как-то в лес их угораздило зайти глубоко и тропу потерять по которой доселе брели.

Долго до сумерек скитались они, но вакуту не отыскали. Вдруг глядь во тьму кромешную, а в ней пылают алым пламенем горошины крупные и рык раздаётся звериный. Отец, повелев мальцу держаться крепче и, обнажив секиру, стал сук проклятых Волков, как дрова рубать. Покамест дело в гору шло и раззадорился Ультред. Ржал как лошадь. Но беда, как известно, не приходит одна. Со спины на кормильца семейного накинулся здоровенный хищник.Как оказалось, позже крупнее был он своей братии. И повалил навзничь бойца бравого и в глотку вцепился и жадно пить кровушку принялся. Но малец не промах был. В ладоши зажал секиру отцову и что есть мочи, рубанул тварь лохматую по шее. И взвыл хищник воем лютым. Цапнул лапой парня по лицу, заковылял вглубь леса. Ну а после издох скот мерзкий!Торгрима нашли на утро сподручные конунга и домой доставили. Мать Хельдида горевала, а страшной потере мужа своего бравого. Кто теперь оберегать их станет с убогим сынишкой. Оставалось надеяться на Артреса. Решила жертву ему принести. Заколола подле хибары корову, ибо свинью негоже подносить. Сынок смотрел, как мать режет тушу и сжирает сырое багровое сердце скотины. Как вдруг кто-то в потёмках еле заметный потому как в отдалении от пламени рубанул со всего маху по макушке Хельдиду. И рухнула мать. И лежала глаза, закрыв только кровь, текла из выбоины на голове. И засмеялся убийца во горло всё и начал непотребства совершать. И увидав подобное, не стерпел Торгрим. Алым окрасилось лицо его, глаза выпучились, зубы оскалились и не заметил, как шерстью обрастать стал.Стоял тень пред убийцей мерзким не малец, а полноценный бурый с болотным отливом волк. Глаза сверкали в темноте подобно тем хищникам, которые погубили отца его.