Мародёр. Часть 2

Хриплый голос смолк, послышались несколько приглушенных ударов, бульканье воды, стеклянный звон, тихая хриплая ругань, вновь бульканье и высокий стеклянный звон сменился глухими железными ударами.

Свет резанул по глазам, я зажмурился, прикрыл глаза рукой, глядя на трясущийся в руках лекаря огонек свечи. Лекарь. Точно, вот с кем говорил Елизар. Это его нервных шепот терзал мой слух, и его привычка заламывать себе пальцы и щелкать суставами выворачивала тело. Вторая рука лекаря сжимает жестяную кружку, так, что даже в темноте видно, как побелели пальцы.

В дрожащем свете трепещущего на фитиле огонька лицо искажалось, однако смесь страха, отвращения и решимости не заметил бы только слепой.

Я встретил его обворожительной улыбкой. Я надеялся, что то, что проступило на моих губах было обворожительно, но видимо лекарь уже настолько намучался со мной, что улыбка с ним не работала. Он остановился, всмотрелся в мое лицо, сморщился, покачал головой и протянул мне кружку.

- Пей!

Я и не подумал ее взять. Несколько капель перевалили через край и унеслись вниз, а носа моего коснулся чудовищно крепкий аромат заваренных трав.

- Это обязательно? – я тоже поморщился, представив, как мне придется выпить то, что и нюхать невозможно.

- Пей! – настойчиво прохрипел доктор, придвигая кружку ко мне.

Еще несколько капель выплеснулось на пол, запах вновь ударил меня по носу. Я живо представил, как эта мутная дурнопахнущая жидкость прокатывается по языку, проваливается в глотку, обжигает желудок, смешивается с его содержимым, впитывается в кровь становится частью меня и отодвинулся.

- Я не буду это пить, - я покачал головой и снова улыбнулся лекарю.

Лекарь тихо выругался, сжал зубы, отчего неприятное лицо его стало квадратным. Он оглянулся на Елизара, высокомерно скривив физиономию, мол я же говорил. Он слишком сильно увлекся собственным превосходством, наклонил кружку так, что жидкость полилась на пол, но он не обратил на это никакого внимания.

Его пухлые губы тронула едва различимая улыбка, спина распрямилась, плечи расправились. Он был горд собой, словно смог доказать что-то, кому-то очень важному. И не просто доказать, а унизить, начисто лишив того возможности, даже возразить. Вот только собеседнику его не было до этого никакого дела.

Елизар выступил из тени.

- Доброе утро, Михей! – улыбнулся он, поджигая от свечи лучинку и от нее лампу.