Род проклятых

Девушка из бедной семьи, которая не прошла тест на эфир, едва наскребла денег на поступление в один из колледжей нижнего города, где и встретила моего отца.

Счастливая жизнь, неплохая работа для нищего квартала, позволили им быстро приобрести трехкомнатный домик на окраине. В отличие от матери, отец обладал небольшим количеством эфира земли, что помогло ему устроиться на угольную шахту.

Через пару лет родился я. А отец, находясь на шахте, узнав о радостном событии, победно вскинул руки. Одну из которых отрубило отлетевшим лезвием от проходческого комбайна, который неожиданно для всех взорвался.

И вместо радости сыну, он возненавидел меня и начал пить. И вымещать ненависть на мне и матери. С отсеченной рукой, он, утратив дар, был вышвырнут из шахты, и наша жизнь полетела по наклонной.

Своё десятилетие я справлял с маленьким куском торта, который мама принесла после работы. Задув свечу, я пожелал лишь одно — всё изменить.

Та ночь, семь лет назад, навсегда отпечаталась в моей памяти.

Именно та ночь стала поворотной в моей жизни.

Выслушав очередные обвинения в свой адрес, я, десятилетний, убежал в свою комнату и в слезах уснул.

Но стоило мне погрузиться в объятия Морфея, как я оказался на кладбище, по пояс в земле. Костлявыми руками, скребя по влажной земле, я пытался выбраться из могилы. А впереди меня стоял какой-то сгорбленный старик в серой мантии и хохотал, держа в своих руках маленькую пустую склянку.

— С возвращением, господин! — склонил он голову, когда до него остался метр.

А я лишь цокнул зубами, заставив старика зайтись в ещё большем смехе.

Вскочив с кровати, я бросился в соседнюю комнату, где мирно спали мои родители. И, трясясь от страха, рассказал им о страшном сне.

Отец, отвесив подзатыльник и разозлившись, что я его разбудил, выгнал меня на улицу, а сам ушел в очередной бар, так как я, помешал ему спать.

Меня настолько задели его слова, что я, сидя в слезах обиды возле дверей дома, пожелал ему смерти.

-Твои глаза... — ошарашенно проговорил отец. — Как у него.

Бросив на меня странный взгляд, он ушёл. А мои пожелания стали пророческими. Утром его нашли в подворотне одного из притонов нижней Москвы с десятком глубоких собачьих укусов и отсечённой головой. Полиция, прибывшая на место преступления, решила, что это конфликт на почве выпитого, и расследовать причины смерти никто не стал.

С того дня стоило мне заснуть, как я вновь оказывался в могиле.