Сражайся как девчонка

Рико, посмотри-ка, где Жак? Спит, небось, старый пьяница!

Голоса были грубые, взвинченные. Мне показалось — матросские, как и шаги. Опыт бывшего сотрудника порта меня не обманывал — даже на слух я могла отличить характерную походку вразвалочку и монотонные громкие голоса, привыкшие перекрикивать ветер и волны. Дело принимало скверный оборот… Город грабили все, кто мог себе это позволить, и мой хмурый хозяин счастливо избежал расправы, потому что ушел.

Я подбежала к окну, и сердце мое замирало оттого, что я ждала услышать стук в дверь.

На мое счастье, туфли были бесшумные, а скрип половиц скрали ругань и ржание лошадей. Как поднимается это окно? Оно должно открываться! Я судорожно ощупывала деревянную раму, стараясь не думать, что кто-то может прохаживаться снаружи, и не сразу поняла, что проклятое дерево наконец поддалось.

Я рванула раму наверх, впустила в комнату прохладный воздух и смрад средневековья. На секунду голоса за дверью затихали, и тогда я различала и шум моря, и щебет ночных птиц.

Я еще молодая и ловкая, подумала я, я легко взберусь на подоконник и выскочу из ловушки, и я действительно подтянулась, зацепилась платьем за что-то, дернулась, затрещала ткань, но я уже перекинула ногу, а в следующую секунду повисла на руках.

Окно оказалось низким, я осела на загаженную брусчатку, тяжело дыша, поднялась и метнулась в разоренную пекарню. Или что это было — с вывеской с кораблем, но это значения не имело. Здесь уже успели поживиться и с большой вероятностью в ближайшее время сюда не пойдут.

Погони за мной не было. Я пробежала магазинчик, чуть не полетела на пол, поскользнувшись на рассыпанном зерне, и быстро взбежала по лестнице.

На втором этаже, в бывшей спальне, я приблизилась к окну и выглянула, прикрываясь порванной занавеской. Кто-то торчал в окне комнаты, из которой я благополучно сбежала, и оглядывал улицу.

Мне конец, если я не уберусь отсюда или не найду хоть какой-то выход. Хозяева лавок, складов, богатых домов покинули город, а я осталась по неведомой мне причине, может быть, в той телеге была вся моя семья? Хозяйскую спальню основательно потрепали: стащена перина, простыни нет — в нее, возможно, собрали украденное.

В шкафу болталось только драное грубое платье.

Я кралась вдоль стен, чтобы меня не заметили с улицы. Платье мне ни к чему, надо искать другую одежду. Булочник, а скорее всего, лабазник, был мужчина. Даже если он в шесть раз шире меня — штаны и куртка лучше, чем бестолковая женская тряпка.