Мир падающих звёзд III. Лесной хозяин

Мне, во всяком случае, казалось, что он меня не видит — может, Захар перебил ему какой-нибудь зрительный нерв.

— Ну что, поговорим? — процедил я сквозь зубы и поднял меч.

Лезвие засветилось, и я в два быстрых шага преодолел разделявшее нас расстояние.

Колдун попытался что-то исполнить правой рукой, но я отсёк её. Следующим ударом перерубил твари глотку, затем пробил грудину. Зелёный пар валил из всех нанесённых мною ран. И колдун, рухнув на колени, начал визжать.

Наклонившись, я левой рукой схватил его за подбородок и заставил поднять голову.

— Ты, я думаю, уже допетрил, что тебе конец, — сказал я. — Не хочешь перед смертью облегчить тот кусок дерьма, что у тебя вместо души? Объясни, какого рожна вам всем от меня понадобилось? Лучше способов для самоубийства не нашлось?

Колдун зашевелил губами и послышалось бульканье. Правда, раздавалось оно не изо рта. А, ну да. Я ж ему глотку перебил и верхнюю половину приподнял.

— Сорян. — Я убрал руку. — Так лучше?

Голосовой аппарат колдуна починился.

— Убьёшь меня — придёт десяток!

— Это хорошо, родии и кости мне нужны, — кивнул я. — А что вам всем, таким красивым, надо? Просто потому, что во имя вселенского зла?

Тварь улыбнулась окрашенной зелёным пастью.

— Ты — ничто, охотник! Ты — ничто!

Пора уже смириться с мыслью, что допрашивать тварей — никудышная затея. Нет у них в головах ничего, кроме гонора и тупой неконтролируемой злобы.

— Кто над тобой стоит? — сделал я последнюю попытку.

— Послал? — Тварь засмеялась, хотя звучало это скорее как последний пердёж мертвеца, обожравшегося перед смертью бобов. — Меня? Ты ничего не понял, охотник.

— Ну так объясни, сделай милость.

— Вы все сдохнете. Каждый из вас, ублюдков, похитивших чужое. Осмелившихся противостоять моему народу. Вы все сдохнете!

— Ясно, — вздохнул я. — Конструктивный диалог не завязался. Кащею привет передавай.

Мечу у меня в руке ощутимо не терпелось искупаться в крови, и я ему эту возможность предоставил.

Ударом ноги я сбросил тело с клинка и, подняв руку, скастовал Красного петуха. Удерживал его до тех пор, пока меня не пронзил разряд молнии.

Тогда — как отрезало. Я опустил руку и, шипя, попятился, стараясь устоять на ногах. Не преуспел — упал задницей на бревно, за которым так и дрожал затаившийся Ефим. Не сбежал, надо же.