Михаил Освобожденный. Том I

Вынули из ножен ятаганы, намеревались напасть…

Из-за угла «Царицыно» мне неожиданно помогли. Отстрелялись, чем-то посерьезнее магобоя. Голову одного из гномов попаданием оружейного тяжеляка как сдуло. По улочке ошметки раскидало.

Превосходно, – хоть у кого-то еще здесь сердце есть…

Гномы угрожающе надвигались.

Неплохо меня так адреналином нахлобучило – сразу себя живым и сильным ощутил.

Пятился и стрелял пока в магобое боезапас не кончился. Все угораздило в кирасу засадить. Оставались вмятины на доспехе, однако серьезного вреда причинить не получалось.

Хватанул второе оружие.

Изменил тактику. Прострелил наступающему ногу, а потом, когда тот на колено упал, мозги вышиб.

Их старший отчаянно взревел и рванул на меня, ятаганом лицо закрыв. Я отстрелял оставшиеся заряды.

Первый попал в кирасу. Второй – в лезвие. Этот гном резвый, верткий.

Уже в опасной близости – от него аж брызгало яростью.

Пять шагов. Зарядов не осталось.

Плевать. Я же не боец и не стрелок – я маг… а боль? Ну что боль? Перетерплю.

Вытянул левую руку вперед и сплел силовую дугу. Заклятье на границе переходов, но все еще перворанговое.

Сверкающее синим силовое лезвие со смешным, чмокающим звуком перерубило гному ноги и вонзилось в мостовую.

Он свалился, закричал и очень быстро стал кровь терять.

Я поморщился, прижал левую дрожащую руку к груди. Спрятал магобой в кобуру и сильно вжал запястье, чтобы перебить внутреннюю боль внешней хоть чуток.

Да, плоть и кость горела. Тут уже посерьезнее. Зубы сжимал.

Не сметь кричать, Абелос…

Отдышался, сплюнул.

Ладно, жить можно.

Ударом ноги перевернул гнома лицом вверх.

Из-за угла выбежал странный старичок с «магострелом» – магическим ружьем.

Бородатый, с неестественно вытянутым лицом, оранжевыми глазами, громадным длинным носом.

А еще у старичка кожа походила на древесную кору.

На льняной рубахе были элементы зелени. Шапка – связка каких-то рогов-деревяшек и игольных веточек.

– Ильич, – протянул он руку в приветствии.

Ага, повар «Царицыно».

Пожал.

– Михаил, – безжизненно ответил; боль никуда не уходила. – Не сочти за оскорбление, но что ты за создание такое, Ильич?

Одна бровь у него вверх устремилась:

– Ты чегой-то как из чащи непроглядной выбрался, Миша? Я леший – это известно дело.

– Это какое-то лесное создание, да?

– Ну, надо полагать, все так, – с важностью кивнул. – Лесное…

– Ты один тут такой или вас много?

Он магострел перехватил и в задумчивости «шапку» рогов и веточек почесал.