Черный Меч

Когда наконец-то стало ясно, что никто не спешит на них нападать, Дитрих, командир отряда, являвшийся рослым детиной с жестокими глаза и квадратной челюстью, с разворота ударил в грудь болтуна, чье молодое лицо, практически лишённое шрамов, говорило о том, что он присоединился к Бешенным Извергам совсем недавно.

— Еще раз откроешь свою пасть без разрешения, — процедил Дитрих сквозь пожелтевшие зубы, — и я сам перережу тебе глотку, — его голос и уверенный тон не оставляли никаких сомнений в том, что он без каких-либо колебаний воплотит свою угрозу в жизнь, а потому новичок промолчал, в последнее мгновение удержав рвущиеся с языка оскорбления. Вот только его взгляд буквально излучал ненависть по отношению как к командиру группы, так и к остальным наемникам, которые даже не подумали за него заступиться, и наблюдавшая за происходящим Мадлен поняла, что рано или поздно новичок превратится в проблему, решать которую придётся именно ей. Если, конечно, милостью Императора им удастся пережить сегодняшний день и вернуться домой без потерь, ибо каждый новый день в жизни наемника мог стать для него и последним, такова уж была их доля. Не успела эта мысль окончательно сформироваться в сознании женщины, как аккурат посередине строя возникла безликая фигура в темно-сером костюме, лишь подчёркивающем узкую талию и широкие плечи нападавшего.

Судя по всему, все это время он находился где-то под потолком, но если хоть у кого-то из Извергов и возник вопрос о том, почему ауспик Мадлен никого не обнаружил, им быстро стало не до этого, ведь первым же взмахом своего кривого клинка убийца снес голову с плеч командиру отряда, и меч прошел сквозь усиленную ткань поддоспешника, закрывавшего Дитриху шею, с такой лёгкостью, будто ее и вовсе не было. Дитрих, матерый головорез с почти что полувековым опытом, за свою долгую жизнь он не раз сражался с враждебными группировками, принимал участие в зачистке лежбищ сектантов, каждый из которых кидался в бой с фанатичной яростью обречённых, работал на крупные торговые картели и, по слухам, ему даже доводилось сталкиваться в бою с ксеносами на полях сражений, он всегда славился тем, что никто и никогда не мог застать его врасплох. Но сейчас Дитрих был убит с такой небывалой легкостью, словно он был необученным жизни молокососом, в одно мгновенье, столь короткое, что он даже не успел хоть как-нибудь отреагировать на нападение.