Система Пепла и Костей

Бара здесь до сегодняшнего дня точно не было, — пожал плечами и дополнил: — Возникает такое ощущение, что кто-то этот сарай вместе с людьми притащил из другой галактики или реальности. Иначе это объяснить невозможно. Но я чутка смыслю в пространственной магии и хочу тебе сказать, что переноса между мирами решительно не существует.

— Прям-таки решительно? — Гена улыбнулся из-за странного оборота речи. Коллега одобрительно махнул головой.

— А там что? — он указал стаканчиком кофе на сцену, точнее на небрежно вскрытую дверь.

— Самое интересное!

Они продрались через океан сгоревших трупов и поджаренных потрохов. Внутри находился монумент ужаса. На куче железного мусора лежали совершенно целые кости. Рядом, на обожжённом полу виднелись следы от ногтей, а потом, наверное и от костей.

— Спец из маг отдела считает, что этого пытали. Наложили заклинание отложенной смерти или что-то подобное. А потом, как видишь, принялись жарить... Ничего особенного, только кости почему-то стали чрезвычайно крепкими и тяжёлыми, — опять пожал плечами.

— Может какой-нибудь озабоченный некромант. Эти петухи все на одно лицо...

— Так, мать вашу! Расследование окончено, выметайтесь отсюда, — тот самый спец из магического отдела ворвался в помещение, ткнул корочку Гене в нос и чуть ли не ударил внушительным пузом по пузу. — Нечего здесь делать обычным полицейским, или вам работы мало?

— Будешь так орать, окончательно облысеешь! — крикнул коллега следователя. — Пошел нахрен — добавил пузатый собеседник.

«Ружье»

Перед взором появилась идеально ровная, безжизненная чёрно-белая доска: хоть вешайся.

Первой нагрянувшей мыслью была: «Какой страшный сон». Только вот сковывающие пространство четыре на четыре быстро разрушило иллюзию счастья. Я судорожно шкрябал ногтями по дереву... А погодите. Вместо ногтей у меня острые белоснежные костяшки. Я хотел было вздохнуть, поддаться панике, но даже она покинула меня.

Внезапно на смену пылкому нраву пришел холодный гнев, который вымещал на гробовой доске.

Сперва маленькими хилыми ударами, потом моя сила возрастала. Я бил и бил, как сумасшедший. Послышался треск, посыпалась влажная земля. Миллиметр за миллиметром отвоевывал право на свободу.

Я выкопал себя. Выбрался из тверди.

Каким был мой ужас, когда лучше посмотрел на перепачканные грязью кисти. На сверкающие в свете луны костяные предплечья. Безымянное надгробье насмехалось надо мной: «Парень ты хуже грешника, которого хоронят за кладбищем!»

Нет. Вы не поняли.