Сила обстоятельств

в том, чтобы казнить своих собратьев колесованием либо повешеньем, правда?

— Так то была некая разновидность казни?

— Скорее, мести... Представь какого-нибудь мрана, все родственники которого перебиты за то, чем никогда не грешили, — за питие крови невинных людей. Идея отомстить именно таким способом лежит на поверхности, как мне кажется. Благо телесное устройство вэйри очень подходит именно для такого способа мести.

Голос Черного Дидье звучал по-прежнему ровно, почти без эмоций. Но мне все же показалось, что разговор ему неприятен.

И я свернул на другую тему, на пропажу меча и золота. Коротко рассказал историю истребление логова и ее незапланированный финал. В ответ узнал, что мое едва дышащее тело нашли в лесу сыновья Дидье, но ни меча, ни кошелька сьера Гидо ни на мне, ни рядом со мной не было.

— Почему вилланы не забрали все оружие? И все деньги, раз уж решились на ограбление? — спросил я недоуменно.

— Судя по следам, они не подходили к тебе вплотную. Возможно, какое-то заклятие позволило забрать оружие и деньги, не приближаясь.

— Возможно, возможно... Но то же самое они могли сделать проще, при помощи длинного багра. Был у них такой.

Мы выпили по кружке, потом по второй, потом Дидье встал, подошел к стенной нише, и выплеснул остатки вина из кувшина на жертвенник. Я мог бы поспорить на что угодно, что стоявшая там статуя Девственной Матери не досталась в наследство от прежнего владельца, — слишком уж контрастировала своим ухоженным и нарядным видом с прочим здешним хламом.

А украшавшие ее драгоценные камни родственники-наследники выковыряли ли бы и поделили в первую очередь. Причем молитву, сопровождавшую ритуальное действие, Черный Дидье пробормотал скороговоркой, как нечто привычное...

— Времена... Мран с вырванными клыками, поклоняющийся Девственной Матери, — прокомментировал я. — Да еще и исполняющий ее установления, касающиеся беспомощных и страждущих, — и в отношении кого? Алого плаща... Ладно, пусть бывшего Алого плаща.

Сам не знаю, зачем я его провоцировал.

.. Все происходившее казалось неправильным, невозможным. Наверное, мне в глубине души хотелось, чтобы мран сбросил маску. И его набожность, и забота о моем исцелении, и наш как бы дружеский разговор за кувшином вина, — все казалось фальшивым и служащим какой-то непонятной цели. А я человек простой и прямой, непонятного не люблю. Лучше уж честная драка, пусть и с малыми шансами победить.

Как бы то ни было, мои последние слова достигли цели.