Сэр Бэзил. Задача - умереть

Да что там, привык — со временем этому ушастому парню я стал доверять больше, чем себе.

Пока не выяснил, что именно ушастость — главная его беда.

Почему именно я открыл путь в этот параллельный мир — для меня оставалось загадкой. Впрочем, и путем это можно было назвать с большой натяжкой. Время от времени я засыпал в общежитии — а просыпался в трактире города Хаген в теле эльфа Базилиэля. А через некоторое время возвращался обратно, причем это время текло одинаково для меня и в том мире, и в настоящем.

Вы спросите, каким образом я возвращался? Элементарно. Достаточно было просто сдохнуть. И поначалу это оказалось куда проще, чем я мог бы подумать.

***

В первый раз я продержался двадцать минут — во всяком случае, именно столько времени я спал в реальном мире. В комнату, где я в панике метался, собирая лбом и затылком низкие балки, вошел слуга, который и назвал меня новым именем. Как ни удивительно, его совершенно не смутило мое более чем странное поведение, и он почтительно встал у двери, как будто ожидая моих приказаний. На беспорядочные крики «где я?», «что я здесь делаю?» и «как мне отсюда выбраться?» слуга отвечал с точностью голосового помощника, сообщив мне, что я нахожусь в комнате трактира в центре города Хаген, а выбраться из нее можно через дверь. Слуга, очевидно, меня понимал, и так же очевидно не ожидал каких-то определенных действий, которые были бы характерны предыдущему владельцу этого внушительного тела. Его невозмутимость меня несколько успокоила, и в конце концов я согласился одеться.

Это заняло куда больше времени, чем я бы мог предположить, хотя слуга добросовестно помогал справиться со шнуровками и крючками, заменявшими пуговицы и молнии. В конце концов, облаченный во что-то вроде камзола, кожаные штаны и высокие сапоги, причесанный и умытый, я спустился в обеденный зал. Там было пусто, только за одним столом сидело четверо мужчин, одетых схожим со мной образом. Когда я вошел, один из них крикнул: «Эй, эльфяра!».

А в следующий момент я умер.

***

Разумеется, когда я с криком проснулся в своей уютной, захламленной вусмерть общажной комнате, то решил, что это был кошмар. И со временем воспоминание о нем смазалось, а затем и вовсе все забылось. Но два месяца спустя, уснув над курсовой, я снова проснулся в Хагене. На этот раз удивился я куда меньше, а слуге и вовсе обрадовался, как старому знакомому. Оделся, с интересом изучая незнакомые гладкие и яркие ткани, спустился в зал трактира — и умер.