Арена Мёртвых

– Отпусти его! Раз… Два…

Парнишка с грохотом упал на дно клетки. Он сделал глубокий вдох, а затем его вырвало. Парень долго кашлял, хрипя при этом, будто старый дед.

– Отлично, вижу ты понимаешь меня, – угрюмо продолжил Дельвин. – Теперь скажи, какого чёрта, ты, дерьмо, встал, пнул меня и чуть не придушил Мориса?

Хориец молчал.

– Раз… Два…

– Вы разбудили меня, – прошипел чернокожий.

Дельвин поднял брови от удивления. Тут он рассмеялся.

– И ты устроил весь этот цирк только из-за того, что тебя разбудили? – усмехнулся он.

– Да ты совсем больной придурок, не то что Морис. Тот хоть имеет какие никакие причины для своих убийств. Морис, ты слышал?

Парнишка, всё ещё кашляя, усмехнулся.

– Вы хорийцы все такие? – полюбопытствовал Дельвин.

Чернокожий не отвечал.

– Ты что язык прикусил, ублюдок?! Кхе-кхе-кхе… – рявкнул Морис. Он почти оклемался.

– Я не собираюсь отвечать на вопросы белых, – съязвил хориец.

Дельвин едва сдерживал улыбку.

– Имя, – произнёс он.

Хориец молчал. Дельвин долго ждал ответа.

– Говори! – рявкнул он.

– Мейтара, – прошипел хориец.

Дельвин улыбнулся.

– Уже лучше. Теперь, Мейтара, медленно ползи вдоль стенки, в свой угол, заройся в соломе, и не высовывай оттуда своё поганое рыло, – Дельвин отошёл подальше от хорийца. – Если ещё раз попробуешь драться, я прострелю тебе башку. Теперь я не оставлю свой арбалет разряженным.

Стиснув зубы, Мейтара отполз в свой угол. Морис сел напротив. Он сжался в комочек и стал глазеть на хорийца. Дельвин присел на своё прежнее место, положил арбалет на слева от себя и продолжил хрустеть хлебом, иногда поглядывая на хорийца.

Мейтара с суровым видом посматривал то на одного, то на другого.

Хориец задумался. Где они, куда едут и зачем? Он осмотрелся.

Они ехали по равнине среди бесконечных изумрудных лугов и перелесков. Промеж зелени виднелись яркие красные пятнышки – маки. Их цвет и запах кружил голову. Мейтара оказался на Алавианских островах. «Как долго я был в отключке?» – подумал он. Хориец ещё раз посмотрел по сторонам.

Вдалеке виднелись сады и стены патрицианских вилл, значит, неподалёку был город.

– Где мы? – процедил Мейтара.

Дельвин, будто не слыша его, хрустел хлебом.

Мейтара наконец осмотрел его. По нахмуренному, щетинистому лицу можно было дать ему лет двадцать пять – тридцать. Под чёрным плащом виднелась потёртая кожаная куртка, пережившая десятки поединков. Потёртость штанов говорила о том, что Дельвину частенько приходилось бегать.