Тайна Пандоры

В самом начале переулка сидел специально подготовленный попрошайка, одноглазый старик Кастро. Хотя один его глаз и выжгли палачи в счет неких старых долгов, зато вторым Кастро видел отменно и замечал много такого, что иной двуглазый пропустит. Задача наблюдателя проста: сигнализировать о приближении потенциальной жертвы и следить, чтобы не увязался «хвост» — попутчик или, не приведи Лучезарный Зевс, охрана.

Такой же пост имелся в конце переулка. Там на стреме сидел Тим — маленький блохастый беспризорник, которого старик подобрал как-то на рынке. Тим был робким и немым от природы, во всяком случае Вэйн ни разу не слыхал, чтобы мальчишка разговаривал. Что, впрочем, не мешало пацану выполнять свою часть работы: подавать сигналы о приближающихся прохожих или патрулях.

Получается, что заглянуть в переулок или, тем более, подобраться незаметно непосредственно к месту проведения «разговора» невозможно. Подступы с обеих сторон надежно прикрыты.

Здесь, внутри переулка, незадачливого прохожего встречали: подмастерье Вэйна — молодой Ральф — и туповатый, но исполнительный товарищ с зубодробительным именем, которое, кроме него самого, выговорить никто не мог. Звали его поэтому просто «Костыль».

Двое вежливо останавливали путника и объясняли всю трудность возникшей ситуации, сразу же предлагая возможные варианты ее разрешения. А вариантов тут, сказать по правде, было всего два. Либо бедолага расстанется с определенной частью наличности, внесет, так сказать, добровольное пожертвование на развитие мелкого бизнеса. Либо расстанется со всем имуществом, а заодно и жизнью.

До второго, правда, доходило крайне редко. Вэйн никогда не любил излишней или беспричинной крови, да и долгие объяснения с капитаном стражи — почему это на участке вдруг начали пропадать люди — вовсе ни к чему.

Тем не менее, силовой вариант развития конфликта не исключался. Именно поэтому и требовались еще двое — Ильф и Бормотун — не блещущие умом подручные, зато обладающие недюжинной силой и навыками обращения с ножами. Они появлялись позади жертвы незаметно, пока Ральф развешивал на ушах словесную лапшу.