Убить Первого. Том 2

Убить Первого. Том 2

Иван Фаатович

Глава 31. Осуждённые

Приговор прозвучал ударом тяжелого молота, и в зале мгновенно воцарилось молчаниею Лишь затихающее эхо слов главы, звенящее в сводах огромного зала, нарушало повисшую тишину. Это решение стало огромной неожиданностью для всех присутствующих, а Эдван чувствовал себя так, словно его только что окунули в ледяную воду, настолько сильно слова Горана Морето вышибли его из колеи. Вся злоба и желание бороться с проклятыми благородными, что горели в нём буквально несколько мгновений назад мгновенно потухли, словно старые свечи, оставляя после себя лишь лёгкий дымок недовольства.

— У... уважаемый глава, вы уверены в своём решении? — хрипло переспросил главный Хранитель знаний, что сидел на краю стола. Он был единственным, кому хватило духу высказать вопрос, которым задавался почти каждый в этом зале. Агар Линн, услышав это, покачал головой и прикрыл глаза, а Ли Джоу, наоборот, позволил себе оскалиться в довольной ухмылке, откинувшись на спинку стула так, чтобы глава города его не видел.

Мастер Ганн, который в это время сидел на скамье свидетелей, заметил эту ухмылку и нахмурился, после чего на мгновение встретился взглядом с Гораном Морето и, не увидев там и тени сомнения, тяжело вздохнул. Не такого исхода событий он ожидал, надеясь посмотреть, на что способен его самый выдающийся ученик. Не такого. Однако, сделанного уже не воротишь, и повернуть вспять решение столь упёртого человека, как Горан, было попросту невозможно.

Приговор был окончательным и не подлежал обсуждениям, единственным, кто мог бы его отменить, был следующий глава города, но когда он придёт к власти, Эдван уже будет месяц, как изгнан. Между тем, патриарх семьи Морето мрачно оглядел собравшихся в зале и всё же соизволил ответить на озвученный вопрос.

— Не собираюсь повторяться. Тем, кто не чтит наши законы и не нуждается в нашей защите, нет места внутри этих стен, — проговорил мужчина и поднялся с кресла, тем самым объявляя суд оконченным.

Уходя, он бросил короткий взгляд на Лаута, и еле заметно усмехнулся, про себя одобряя поведение этого мальчишки. Начни тот сейчас молить о пощаде и плакать, прося отменить приговор, то глава мгновенно потерял бы к нему всё уважение. Однако, юноша обошёлся без глупых сцен, так свойственных юнцам его возраста. Лицо Эдвана застыло непроницаемой маской, словно он был холодной ледяной статуей.