Воитель. Становление (книга 1)

Белые волосы, цвета первого выпавшего снега, алые, словно кровь, глаза, которые сияли так же ярко, как костер в кромешной темноте. Лицо украшало несколько шрамов. Но самой «обычной» была его хищная, как звериный оскал улыбка бесстрашного, почти что безумного человека, который упивался этим триумфальным моментом.

- Малой, спасибо что прикрыл. Дальше я сам. – прозвучал ровный, уверенный голос, в котором мелькнули нотки нескрываемого азарта.

А дальше произошло то, о чем еще долго будут слагать легенды и песни. На первый взгляд легким толчком он оттолкнул руку монстра и тот, потеряв равновесие, завалился на спину, на тот самый вулкан, из которого вылез. Сон его тут же покинул, сменяясь оглушительной яростью, бьющей набатом в голову и наливая силой каменные мышцы. Голем издал утробный рык такой силы, что потрескалась кладка на мостовой и лопнули ставни окон.

Беловолосый воин вызывающе свистнул, привлекая внимание монстра.

- Эй, отрыжка природы! Зря ты поднялся.

Наше время

Глава 1.

Острая боль ломила все тело, пол казался таким холодным, что пробирало до дрожи. На дворе была морозная снежная зима, а в доме не грело отопление. Вечерние сумерки освещали полупустую неубранную комнату с разбросанными повсюду вещами и затхлым спиртным запахом. Вернее было назвать его вонью. Андрей, будучи маленьким пятилетним мальчишкой с детства привык терпеть жестокие нападки пьяной матери, которая с рождения не дарила ему тепло и винила во всех смертных грехах, в которых только было возможно. Район, в котором они жили, был не особо благополучным, на что хватило денег с размена прошлой квартиры. И соседи повсюду были либо такими же алкашами, либо тихонями, что боялись навести шумиху и последующие дни прятаться от пьяного соседа, жаждущего придушить его голыми руками, ибо продал последнюю кухонную утварь, чтобы купить очередную бутылку. Так что на крики и плач мальчика никто не реагировал, считая такую меру воспитания вполне приемлемой.

Вот и сейчас, опираясь трясущимися руками о пол, он стискивал зубы, пытаясь стерпеть боль ушибов и подняться на ноги. Когда же это получилось, даже не стал смотреться в зеркало, заранее зная, что на спине появилась пара новых синяков, а на руках следы от захвата. Щека все еще ныла от пощечины, он потер ее тыльной стороной руки и закусил разбитую губу. Мать не любила, когда ее нерадивый отпрыск издавал хоть какие-то звуки, пока она вымещала на нем всю свою злость, а потому ненависть в ней только росла, а с ней и сила ударов.