Волчий трон

- Слава богу ваше Высочество вы пришли в себя! – раздался радостный, густой бас от этого *атамана* - а мы думали, что уже *все* - и этот разбойник взял мою руку в свою огромную лапищу и внезапно приложился к ней губами.

-Но, но! – наконец мои эмоции вырвались наружу – что за…! – и я выдернул руку из стальной хватки, рефлекторно выставляя защиту от нападения. Это от меня потребовало определенных усилий и тело внезапно пронзило от боли и слабости, но нужного эффекта я все-тки добился, *атаман* отцепился от меня и переключив внимание на жреца, взяв того за грудки, со злостью выдохнул тому в лицо

- Ты что сделал с Его Высочеством!

- Побойся Богов, Низамий – старясь отцепить от себя хватку лопатообразных рук, ответил волшебник – я сделал все что в моих силах и даже больше того, я пошел ради принца на нарушение наших законов и применил ритуал запретного *воскрешения*.

Если высший круг жрецов узнает об этом, то не миновать мне изгнания, а то и лишения головы!

- Блин, какое воскрешение? Какой принц? Где? – все это пролетело в моей голове, словно по моим мозгам промчалось стадо копытных, оставив только тупую боль – если не ошибаюсь, это они обо мне сейчас разговаривают? Черт, как болит голова! Что я помню о себе? Кто я?

- Что здесь происходит? Скажите кто я? - прервал я их междоусобицу и вдруг в моем голосе прорезались повелительные нотки – кто посмел? – глотку непривычно обожгло первыми словами.

- Мы не знаем Ваше Высочество! – дружно ответили жрец и атаман – расследование ведется всеми силами, но пока результатов никаких нет – наконец они отцепились друг от друга и согнулись передо мной в почтительном полупоклоне.

- Хм, объясните – горло опять обожгло – что за расследование и дайте наконец мне что-нибудь попить!

- Дык, вас отравили Ваше Высочество! – тут же доложил мне *разбойник*, поедая в моем лице начальство и выдавая свои верноподданнические чувства, а жрец засуетившись отбежал в дальний угол комнаты, где на столике стоял кувшин и схватив его, принес ко мне.

Я жадно выхватив у жреца кувшин, приложился к нему, как путник испытывающий жажду в пустыне и крупными глотками опорожнил трехлитровую посудину почти наполовину, не понимая вкуса, что это я сейчас выпил.

- Почему я ничего не помню? – задал вопрос обоим.