Всего лишь я

Не такие тени, как от обычного огонька, пугающие своей схожестью с духами мертвых, а мягкие и добрые.

— Ты видишь, Туст? Ты видишь?

— О да, Кайс. Я вижу. Вижу тебя, и еще вижу смерть. Огонь дал ей возможность рассмотреть свою жертву, и она уже готова покончить со мной.

Кайс невольно огляделся, встревоженный странными словами старика. Естественно, он не мог рассмотреть то, что было открыто взору человека, одной ногой ступившего уже в загробный мир.

— Успокойся, Туст. Это всего лишь тени и ничего более.

Кайс встал и направился к лежаку товарища по несчастью.

Под ногами блеснуло — ручеек. Значит, на воле дождь. Так всегда бывает. Ручеек появляется прямо из стены, пересекает камеру и исчезает в трещине стены противоположной.

— На поверхности дождь, слышишь, Туст? Скоро начнется сезон дождей.

Подойдя к старику, Кайс уселся рядом, устроив карту на коленях.

— Ты думаешь, что в праздник Земли нас помилуют? — не отводя завороженного взгляда от чудесного огня, спросил Туст.

— Кто знает? — пожал плечами Кайс.

— Может.

— Знаешь, парень, — оторвав взгляд от карты, заговорил Туст. — Я многое повидал в жизни. Большую часть я с удовольствием бы выкинул из моей памяти. Да что там — многое! Всё! Оставил бы только эти полгода, что мы с тобой провели в этой мерзкой кишке. Меня многие называли другом, многие говорили, что обязаны мне если не жизнью, то некой ее частью, и намерены вернуть долг при первом же удобном случае. И что? Где они все? Ты помог мне поверить в то, что есть люди, люди настоящие.

Мне кажется, когда я смотрю на этот огонь, внутри меня просыпается человек. Тот человек, который может все. Который не переступит через самого себя, и как бы трудно ни было, он останется человеком. Как, ты рассказывал, те люди говорили? Карта пустая и никчемная? Скоморохи! Сами они никчемные! Это карта Души, я так думаю. Глядя на ее огонь, ты чувствуешь то, что сокрыто в тебе самом глубоко-глубоко. Скажи мне честно, положа руку на сердце — что двигало тобой, когда ты впервые подал мне миску воды вместо того, чтобы тихо придушить меня?

— Глупый вопрос.

— Нет, не глупый! — заупрямился Туст. —Не глупый. Это же не жалость была. Нечто другое. Я знаю, это человек в тебе так решил, что мне нужна помощь. Незнакомому и чужому. Это удивительный огонь. Он есть добро. Он есть жизнь. У меня ничего нет, кроме слов, но прошу тебя, запомни и сохрани их в своей памяти. Пока ты смотришь на этот пламень, ты всегда будешь оставаться человеком.