Легенда о Лазаре 7. Нежелательный элемент

Потому что наряду с невероятным давлением, что испытывала каждая частичка его существа, он также ощущал странный резонанс между собственной душой и серым Нечто вокруг.

Нечто похожее было между ним и Айной, но сейчас чувство было куда неопределённее и тоньше. А ещё, Лаз был готов поклясться, в этом резонансе был критический изъян. Словно один фальшивый инструмент в огромном оркестре. Он силился осознать эту ошибку, понять, в чём фальшь, но ответ каждый раз ускользал от него, сколько бы он ни пытался его отыскать.

А потом Лаз проснулся.

Звуки… запахи… ощущения…

Всё это было так странно знакомо, что Лаз поначалу даже подумал, что всё ещё спит. А может, он уже умер, и это всего лишь бред затухающего сознания? Однако следом пришла вполне реальная боль, и ни сном, ни загробной жизнью это уже не могло быть. А это означало, что он, даже не открывая глаз, знал, где находится.

Больница. Вот только не одна из тех средневековых лечебниц Люпса, в которых он в детстве бывал слишком часто.

Запах спирта и медикаментов, шлёпанье тапочек по кафелю, треск лампочек дневного света, жужжание кондиционера, шершавость простыни и зуд катетера в вене. Лаз, а вернее, Семён Лебедев, хорошо знал всё это. Слишком хорошо.

Открыв глаза и попытавшись подняться на койке, он окончательно убедился в реальности происходящего. Больничная палата. ЗЕМНАЯ больничная палата. Слишком, до невозможности ЗЕМНАЯ.

Совсем небольшая: только койка, пространство вокруг для манёвра врачей и дверь напротив, очевидно, в туалет. Но от того сходство со столь знакомыми больницами, в которых Семён Лебедев провёл немало времени в конце их с Надей брака, нисколько не уменьшалось.

На мгновение в перегруженный неадекватностью происходящего мозг пришла безумная, но вместе с тем вполне закономерная мысль.

“А что, если не было никакого Люпса? Что если все эти тридцать лет жизни: магия, войны, любовь и смерти – были лишь одним огромным кошмаром? Бредом сумасшедшего? Что если я свихнулся ещё до поездки в пустыню со стариком Борисовым, и богиня явилась только моему воспалённому сознанию? А сейчас – это просто момент просветления, наступивший в одной из больниц Каира?”

Однако потом Лаз повернул голову, и его взгляд наткнулся на зеркало. Висело оно в углу, над раковиной, и тоже было вполне обычным, таким, каким и должно было быть зеркало в больничной палате. Вот только, естественно, заинтересовало оно Лаза вовсе не само по себе.