Посвящённый

Рвался как зверь, может быть, даже как легендарный Барс, но остался он там — внизу, как прозвище данное на михалёвской арене, а вырвался из верной смерти наверх именно Борис. Может быть, он сможет найти новое имя, лучше характеризующее его, но Барс остался в прошлом.

Нельзя сказать, что план Михаля провалился — Борис получил достаточно железа в организм, чтобы умереть. Более того, те, кто гнал его до самой клети, даже клялись Михалю, что Барс таки умер — ну, не может даже Посвящённый пережить настолько глубокие раны!

Борис думал о друзьях.

Его единственной мыслью было выбраться в этот раз, чтобы вернуться позже. Михаль не станет их убивать, ему нужна приманка. Ежели решится на такое, то всё равно сейчас Боря не может прорваться сквозь его выкормышей. Но ничего, это не надолго.

Бориса спасла смекалка. Понимая, куда он пытается добежать, часть михалёвских бойцов поджидала его на выходе из подземелий. Борис весь остаток сил бросил, чтобы оторваться от преследования и умудрился проскочить в подплывшую клеть.

К несчастью, у преследователей под рукой был заряженный арбалет и Боря словил третий болт.

Он пришёл в себя под утро. Раны ещё полностью не зажили, но можно было подняться с кровати без риска вызвать кровотечение. Боря медленно сделал это и огляделся. Свеча на столе совершенно оплавилась и погасла. Светлица погружена в предрассветную тьму, но благодаря обретённой Силе, Боря без труда разобрался, где находится — в доме Сома.

За ним приглядывала Божана, что так и заснула сидя за столом.

Борис подоткнул выбившееся шерстяное покрывало на ней. Пошёл глянул в печь — уголь прогорел, но если сейчас подкинуть — разгорится. Так и сделал. Боли в теле почти нет.

На печи заворочались дети. Первуша открыла глаза и сначала вглядывалась в плохо видимый контур. Потом улыбнулась и прошептала:

— Бориска.

Тот подошёл и погладил её по голове.

— Пока спи, я уже подтопил. Пойду пройдусь на Кром. Не теряйте. Буду с дядь Семёном.

Боря говорил спокойно, даже с теплом, но нутро у него оставалось замёрзшим.

Тому виной чувства. К смятению и угрызениям совести за убийство Вячко добавились новые — из-за друзей. Дело ясное, что худого люда полно и не надо по причине всякой сволочи душу терзать, но ей не прикажешь от чего терзаться. Борис был готов стонать и выть от досады.

Он понимал, что нужно найти за что зацепиться. Так нельзя — жить без огня в сердце. Следует видеть цель, даже если путь к ней скрыт во тьме.