Трёхликий II: Чёрная стража

Трёхликий II: Чёрная стража

Даниил Тихий

Глава 1. Потерянный город

Бойня захлестнула Юмирон и выплеснулась на ночную пристань. Сотни факелов метались внизу, разгоняя мрак и заставляя тени сжиматься, выплясывая на стенах переулков.

Ситуация вышла из-под контроля. Разгневанные жители громили стражу благородных домов и воинов Консорга. А те отвечали им тем же.

Смерть и магия переплелись на окровавленных мостовых, послужив причиной возрождения нежити. Там, где схватки затихали, а толпы грабителей и бунтарей перемещались в другое место, мёртвые, брошенные на улицах, медленно и неуклюже вставали, чтобы рыскать в поисках живых.

Призраки выныривали из мрака, чтобы высосать из раненных жизнь или вселиться в ослабевшее тело. Демоны и прочие создания бездны, проникали в город-колыбель из иных, сумрачных планов виртуального мира. Привлечённые истончившейся гранью, разъедаемую людскими страстями.

- Нам нужно убираться отсюда. Воздух пьянит меня смертью.

Серриса приподняла край своей ужасной, кожаной маски и сплюнула вязкую слюну. Она сидела на корточках на самом краю крыши, на парапете, нисколько не опасаясь высоты. Похожая на горбатого ворона в своём чёрном балахоне, некромантка изнывала от жажды творить заклинания. Её суставы ныли, а зубы выбивали предательскую дрожь. Массовая гибель ходоков и местных, не обделённых магическими резервуарами, наполнила улицы силой, а страдания придавали этой силе оттенок.

Тёмный оттенок.

Людская масса бурлила, кричала и визжала, заходясь в агонии. Некромантке показалось, что её плевок в кого-то попал. Но толпе не было до этого никакого дела, заражённые в ней уже вовсю сражались в толпе самых обычных людей. Забрызгивая окружающих гноем и осквернённой кровью.

- Вергул Сарак’ррандир!

Виллерт был в своём репертуаре. Шевеля изуродованными, черными губами, выплёвывал из связанных руной уст слова на языке мёртвых, нисколько не беспокоясь, что остальные его не понимают. В грохоте доспехов и лязге мечей, среди истошных людских криков и приглушённого мата, сказанные на потустороннем языке слова приобретали не свойственную им глубину и резкость.

Здоровяк был не в духе. Группа взвалила на его плечи огромный мешок с пожитками, заставляя единственного силовика в команде переть на себе все трофеи.

- Вилл я тебя люблю всем сердцем... но завали, а? Меня единственную не пробирает от того, что творится. Если именно твоя микропроверка страхом станет последней каплей для кого-то из отряда, мы тут все загнёмся.