Постфактум

Не уродина, не шлюха, даже сиськи у неё две! — пилигрим резко отдернул руку от шеи девушки и, не церемонясь, ударил её в живот. — А коготками своими мне спину царапать будешь, когда я тебя осчастливлю!

Чувства юной незнакомки захлестнули сознание Ильи, в животе возникла тянущая боль. Что делать? Эти двое старше его и сильней. Наверняка всё происходящее слышат жители разрушенного дома, кто-то даже с упоением смотрит, удовлетворяя свои любопытство и похоть. Но никто из них не шевельнет и мизинцем, чтобы помочь бедной девушке. Связываться с безбашенными пилигримами себе дороже.

Страх, но не страх смерти — её она не боялась. Страх за то, что эти выродки с больной фантазией могут сотворить с ней. Он давил на Илью в той же степени, как и на саму девушку, мешая его собственным мыслям. Это было невыносимо.

— Эй! — срывающимся голосом крикнул парень, выступая из зарослей. Слишком тихо. Испугался. Поэтому повторил, но уже громче, стараясь придать голосу уверенности. — Эй, отпустите девушку!

— А то что?! — чувствуя себя полным хозяином положения, не оборачиваясь, спросил высокий анорексичный пилигрим.

А когда бродяги всё же обернулись в сторону потревожившего их, изумлённо добавил:

— Батеньки мои, Чак, ты погляди на него! Герой, мать его, выискался! Это ж беляк! Везет нам сегодня, дружище, на необыкновенные встречи!

Сердце бешеным вороном-мутантом трепыхалось в грудной клетке, норовя выпрыгнуть, сломать прутья-ребра. Вмиг пересохшее горло сдавил спазм. Потная ладонь по-прежнему сжимала нож, но в ней не было силы и твёрдости.

— Заступаешься за бедняжку?! — с ехидством проговорил длинный. — А ты знаешь, что эти крысы, — он обвел рукой окружающие дома, — сами отдали нам её. Не жратву, не свои припасы, а её! А теперь сидят и трясутся в своих вонючих норах, наблюдая, как девчонку вот-вот поимеют!

— Рауф, дай я сам покажу этому выскочке, кто здесь главный! — раскосые глаза коротышки Чака стали похожи на щелки.

В кобуре на поясе пилигрима болтался пистолет (Илья только сейчас заметил, что кочевники вооружены огнестрельным оружием), однако, он предпочёл ему нож — широкий с зазубринами.

— Иди ко мне, что встал как вкопанный? Ты хоть слово скажи, последнее…

Пилигрим нарочно медленно двинулся в сторону Ильи, перекидывая тесак из руки в руку. Получившая в живот кулаком девушка сидела на земле, скрючившись, обхватив руками колени. Её тянущая боль ещё терзала Илью, и он не мог ничего с этим поделать.