Осколки Скверны

Гость посмотрел на хозяев, те активно переговаривались, не замечая его крика.

Взял малыша на руки и поставил на колени босые ножки.

— Маленький смотритель, не пугай так гостей. Может, ты ответишь, как обстоят дела в шахтах?

Пухленькие щёчки сжались, и ребёнок пустил длиннющую слюну. После челюсть последовала за слюной, растягивая маленький рот.

Вацлав от испуга бросил его прочь, метнув взгляд на родителей. Крок не сводил руку с плечи жены, а она стояла к гостье передом вся в крови, текущей из её изрезанного лица.

Словно вырезанные куски кожи, не пощадившие её прекрасный лик. Лицо её стало вывернутым наизнанку, всё кровоточащее ранами.

Вскакивая, хватаясь за меч, он тут же сел от тяжёлой руки Крока, оказавшегося вмиг рядом с ним. Мгновение — и другую руку держала она, от взгляда на которую подступала тошнота.

Крок голосил:

— Придётся спросить прямо! Примешь ли ты скверну или предпочтёшь смерть?!

Мальчик полз к нему с отвисшей до пола челюстью. Вацлаву, запертому крепким хватом, не оставалось другого, кроме как во весь рот истошно крикнуть.

Щели двери озарило зелёное свечение, испуская изумрудный туман.

Вацлав считал это концом, скверна поразила Крока, шахта пала под проклятием Мортлока.

Малыш охватился за ноги и, вцепившись, полз на колени. Оно уже смотрело в его глаза и выжидало. Один поцелуй скверны — и быть проклятым вовек либо нескончаемые покусывания плоти и чувствовать, как его рвут зубами от костей, до последнего стука сердца.

Дверь отворилась с громким хлопком. Борис ворвался со сверкающей секирой в руках и размашисто ударил по полу.

Вспыхнуло изумрудное пламя. Заражённые отпрянули и возгорелись, но пламя отринуло Вацлава, не приняло его.

Борис взмахом секиры обезглавил жену.

Вацлав скорее оголил меч и вонзил в горящего Крока, тот повалился на него, и оба оказались на полу.

— Эльфка опередила нас! — локтем прижав его, сказал Крок. — Она поджидала нас и всех отравила. Мы копали себе могилу! Ты заставил нас рыть… — проговорил он последние слова, и пламя охватило его и сжирало.

Вацлав скинул с себя хозяина дома, смотрителя его владений и давнего друга, павшего проклятием Мортлока.

— Узнал что-нибудь? — спросил Борис.

— Они не успели найти скверну… Кто-то их опередил… Женщина… — говорил Вацлав, хватая ртом воздух. — Начал уже бояться, что тебя не будет!

— Я услышал твой визг, походивший на свинячий. А говорил, что справишься, — Борис оглянулся и уставил свой взор на застывшего малыша, тлеющего на скамье.