Тысячеликий. Часть первая: Песнь нефилимы

Присев рядом он одним решительным движением доделал работу налетчиков, предотвратив предстоящие многочасовые страдания. Тонкая шея противно хрустнула. Маленькое тельце удивленно вздрогнуло и затихло.

Прикрыв малышке глаза и наспех прочитав очищающую мантру Сероглазый медленно встал, скрипнув зубами в попытке сдержать закипающую внутри ярость. Впервые за многие эры в нем проснулось давно забытое и подавленное многочасовыми ежедневными практиками чувство, — он хотел не просто убить напавших на караван, а насладиться каждым мгновением их предсмертных мучений.

Усилием воли поглотив нахлынувшие эмоции, Сероглазый двинулся по кромке лагеря, внимательно всматриваясь в землю и в трупы убитых. Схиаб, которому он еще пятнадцать эр назад дал имя Камал, остался у края поляны. Картинка произошедшего сложилась быстро: караван из пяти женщин, тринадцати мужчин и трех детей из каптона Стрельца, остановились на привал. Путники поставили четыре телеги в прямоугольник для защиты временного лагеря от порывистого, холодного ветра.

Затем распрягли коней и, стреножив их, отпустили искать скупые остатки зелени. Четверо воинов в простых доспехах из тонкой дешевой стали, видимо нанятых для охраны каравана, заняли наблюдательные посты. Их трупы, пробитые черными стрелами, так и остались лежать на позициях их несостоявшегося караула. Сероглазый задумчиво нахмурился: "Странно. Почему нападавшие не забрали стрелы? Или они очень спешили или хотели чтобы нашедший трупы точно знал, кто это сделал. Ладно. Пока рано делать выводы. Посмотрим, что там дальше."

Отшельник глубоко вдохнул и постарался абстрагироваться. Нужно было чтобы его внутренний Смотритель взглянул на произошедшее абсолютно бесстрастно и расчетливо. Долго ждать не пришлось. Внутреннее Я Сероглазого, натренированное десятилетними упорными практиками, мгновенно пробудилось и вышло вперед, отодвигая его в зрительный зал.

Произошедшее стало оживать, расставляя мертвые фигуры людей по местам и добавляя к событиям темные силуэты нападавших.

Женщины только начинали готовить обед, когда появились разбойники: рядом с погасшим кострищем лежали опрокинутый большой медный котёл, груда хвороста и несколько перевернутых корзин с едой. Остальные путники расположились на отдых у одной из телег на расстеленном ковре, разложив перед собой шестиугольную доску для игры в чаку. Рядом с ней они и лежали теперь вповалку.