Воздушный бой

Воздушный бой

Вадим Кленин

Воздушный бой

«Спитфайр» выскочил из облаков, словно стрела с красным наконечником, пущенная рукой Робин Гуда. Следом за ним показался ведомый, которого направляли, скорее, трясущиеся пальцы отца Тука. Сильно перебравшего со хмельным. Самолет вилял, как хвост лабрадора, и слегка дымил.

Начиная войну, Гитлер обещал не бомбить женщин и детей. Его слова снова оказались пустышкой. Ошибку своих же пилотов, убивших почти шестьдесят мирных немцев во Фрайбурге-им-Брайсгау, он свалил на французов. А до этого были Герника и Роттердам.

Сегодня пылал древний Ковентри. Вечером, сразу после ужина, четыре сотни самолетов с крестами зашли на город по четким сигналам английских же радиомаяков. Целых одиннадцать часов они выжигали военные заводы, а вместе с ними мирные дома. Убивали жителей. Одним из первых пал главныйсимвол борьбы со злом — собор Святого Михаила.

Два беглеца уже ничего не могли поделать с такой армадой. Все снаряды ушли «до железки» в первые минуты боя. Бомбардировщики зачернили все небо, и так темневшее с каждым часом. Да и прикрывали тех лучшие асы Геринга на быстрых и мощных мессершмиттах.

Сейчас три злых и голодных желто-серых коршуна преследовали двух безответных защитников города.

-А у вас тут не скучно, - раздался в наушниках напряженный голос ведомого со странным славянским акцентом. Точнее ведомой – голос принадлежал женщине. Судя по интонации и тембру, волевой и зрелой. Самолет сделал в воздухе бочку, уходя от трассы снарядов, выпущенных одним из преследователей. – Вот гад, да чтоб ты ослеп!

В ответ на эмоции в наушниках раздался смешок.

-Как ты сказала? Ослеп? А ведь это мысль! – в эфир вышла вторая пилотесса, тоже говорившая на английском с акцентом. Хотя, скорее, сам ее английский был слегка архаичен. Будто говорила не та, что ежедневно общается с простыми пилотами и механиками, а представительница высшей, настоящей аристократии. Из тех, кто брезгует современными словечками и жаргоном простых летунов.

В эфире что-то зашуршало, затрескало. Через секунды фонарь кабины открылся, и из него стали вылетать вещи. Шлемофон, рубашка, майка. А потом полетел и лифчик.

Удивленные немцы стрелять перестали. На форсаже они обошли ведомую. Все равно не жилец – вон уже как дымит. Из правого крыла валил не легкий серый дымок, а черная маслянистая гарь. Самолет стал терять высоту, хотя еще и не сваливался в штопор. Ну да дело времени.

Из кабины ведущего «Спитфайра» в воздух полетели штаны. Да как удачно.