Класс: призыватель. Путь: мастер. Том II

Джон посмотрел на свои бицепсы, напряг их. Потом вытянул ноги. Надо же, а он и не замечал. Тонкие некогда руки доходяги-студента теперь выглядели мужественнее — вместо ровных палочек на его коленях покоились покрытые венами предплечья. Мышцы, пусть и далеко не такие большие, как у Аскольда или Эдиса, но все же вполне отчетливые гуляли под кожей, когда он сжимал кулаки. Ноги тоже теперь были не такими тощими, как прежде.

— Разве такое возможно? — посмотрел он на свою призывательницу, — разве может внешность поднятого меняться?

— А черт его знает, — вытянула ногу Каскад, — я вообще думаю, что ты не совсем нежить.

Смотри — тебя призвал орден, принеся в жертву людей. Твою душу привязали к этому миру. Ты сам говорил, что все помнил, пока тело было мертво. То есть, ты как бы и не умер. Ты не можешь умереть так, как умираем мы. Когда некромант поднимает кого-то, то роль души в сосуде выполняет его магия. В твоем же случае все иначе, ведь душа никуда не исчезала. Конечно, ты уже не тот человек, что был до гоблинов, но ты и не такой, как Аскольд с Тоби. У тебя есть душа.

— И пресс! — Тиринэс довольно сильно ударила его по животу, но он был готов.

— Если рассуждать так… тогда в моих изменениях нет ничего странного, — заключил он.

Может, дело в этом? Может, Тиринэс любила спортивных парней, и теперь заметила, что он все больше и больше походит на мужчину ее мечты? Как бы то ни было, такой она нравилась ему куда больше. Сейчас она хотя бы не хмурилась по поводу надвигающейся катастрофы.

Гоблины, Костольд, теперь вот Джон стал настоящим воином. Хоть бы и дальше девушкам некогда было терзать себя размышлениями о грядущем.

— Нечестно, — почти беззвучно пробормотала Каскад, медленно проводя рукой по своему бедру и бросая взгляд на сестер.

Что это? Неужели завидовала их фигурам?

К счастью, их ванные процедуры оказались действительно ванными и, отмыв Джона, девушки выпроводили его в коридор.

Утро выдалось туманным. Очертания деревенских домов появлялись и растворялись в серой дымке, словно их никогда и не было. Туман успокаивал. Животные вели себя тихо, засев во дворах. Лишь изредка где-то вдали заходилась шальная собака, но и ту быстро утихомиривал раздраженный хозяин. Казалось, деревня спит, хотя это и было не так: по пути они то и дело встречали местных, плетущихся в поле или на реку. Все здесь вставали с первыми лучами солнца.