Внутреннее я. Или бой с собой.

Внутреннее я. Или бой с собой.

Сейд Тишин

Внутреннее я. Или бой с собой.

С севера дул холодный, пронизывающий ветер. Облака беспрекословно подчинялись его сильным порывам. И уже через полчаса из множества маленьких, немощных облачков сформировался огромный грозовой фронт, закрывший собой весь небосвод. Через несколько секунд этот грозовой титан обрушился сильнейшим ливнем на близлежащие окрестности.

Стихия начала набирать обороты. Ветер выгибал деревья, как ему вздумается. Словно поставил себе цель проверить на прочность сей вековой лес. Несмотря на то, что он был посажен сотни веков назад руками величайших королей древности, в нём не сохранилась и малая толика стойкости и выдержки основателей. Деревья, не выдерживая натиска стихии, с хрустом ломались и падали в стремительный водяной поток. Уровень которого, из-за ливня небывалой силы, достиг уже около полуметра.

Этот поток с обломками деревьев и прочего мусора неотвратимо приближался к деревне, находящейся у подножия каменистого холма, на вершине которого обосновался величественный, ста вековой замок. Он гордо возвышался над деревней и лесом, окружавшем её. Свет его факелов пробивается сквозь водную пелену. И каким бы сильным не был дождь, и как бы остервенело не завывал ветер. Не погаснут огни замка, и не рухнут стены крепости под напором ужасной стихии.

Жители деревни, схватив свои нехитрые пожитки, бегут на холм, стараясь обогнать смертоносный поток. Над замком, заглушив шум бури, раздаётся приказ:

- Открыть ворота!

В этот же миг, под монотонный лязг цепей, ворота замка распахиваются и закроются лишь после того, как последний житель поселения скроется за могучими стенами.

Время густеет, растягивается, словно остывающая смола. Проходит минута, пять, десять. Кажется, людская река некогда не закончит своё течение. Проходит ещё пара минут, и последний старожил поселения пересекает границы крепости.

И вновь заглушая раскаты грома, с вершины башни раздаётся очередной, не многословный приказ:

- Закрыть ворота!

Приказы отдаёт старый, потрёпанный в кровопролитных боях рыцарь. Впрочем, стар ли он? Ведь сознание его также многогранно и ясно, как молния, отражённая в дождевой капле. Грудь его мерно вздымается под тяжёлыми латами - дыхание спокойное, ровное. Взгляд степенно оценивает происходящее. Вдруг до его слуха доносится душераздирающий вопль , переходящий в громкий рык. Доля секунды и приходит осознание того, что сейчас произойдёт. Этого нельзя допустить.