Симбиоз 6. Сбой

— Далёко спешите, молодежь? — спустившись по лестнице, спросил он нас. Затем он погладил по голове Пушистика, который сидел у крыльца и терпеливо ждал свою хозяйку. После старик поковылял к нам, демонстративно опираясь на свой посох.

— К начальству, — ответил я. Сам же не сводил глаз со старика. Уж очень сильно он преобразился за время нашего отсутствия. — Повторю вопрос “Пороха” – ты куда так разоделся? И палка тебе зачем? Ты же скачешь бодрее любого юнца.

— Марку надо держать, — хмыкнул старик. — Я ведь теперь большой человек в проекте “Вторжение”.

И по сему надо соответствовать.

— Странное у тебя понимание соответствия, — усмехнулся командир. — И с каких пор ты стал таким важным?

— С тех пор, как сей молодец, — он показал посохом на меня, — порекомендовал меня на эту должность.

— Когда ты успел? — с прищуром посмотрел на меня Прохор.

— Сам не пойму, — и тут до меня дошло. Похоже, все эти изменения в Ван Ваныче произошли после того, как я передал Кудрину информацию о том, что нашего старика надо усиленно кормить чёрной основой.

Таким образом он будет гораздо больше понимать способности иммунных. И, возможно, даже сможет объяснить, как устроена аномальная зона.

— Вы, мил человек, сказали, что я должен расти над собой, — подтвердил мою догадку Ван Ваныч. — И вот теперь меня величают, не много ни мало, знахарем.

— Знахарь? — покачал я головой. — А, впрочем, такое название очень даже подходит.

Что ж, теперь понятно почему Ван Ваныч разоделся, как отшельник.

— Ну чаво встали, молодёжь? — пристукнул старик посохом по асфальту.

— Шевелитесь давайте. Так и быть, схожу я с вами до начальника нашего. А то, небось, пропадете без меня.

— Зачем? — удивился “Порох” тому, что старик решил составить нам компанию

— За-на-дом! — по слогам проговорил Ван Ваныч и, не сказав больше ни слова, первым выдвинулся в сторону штаба.

Дальше спорить с дедом мы не стали. Понимали, что не отвяжется. И потому пошли втроем. На как пошли? Не торопясь зашагали. Ведь Ван Ваныч, продолжая отыгрывать роль знахаря, ковылял так, будто у него было в запасе всё время этого мира.

Примерно через минуту после того, как мы выдвинулись, я почувствовал дискомфорт, который начал медленно перерастать в тревогу. Причём парадокс был в том, что тревожно мне становилось именно из-за отсутствия тревоги. Похоже, это был побочный эффект прошедшей миссии. Ведь там добрых четыре десятка часов мы буквально боролись за свою жизнь.

А здесь что? Здесь, на базе, было безопасно.