Кредо Хамелеона 3

Вот всегда знал, что понять, что у женщин на уме, та еще морока. И вот наглядное тому подтверждение.

Неожиданно, между плотно стоящих полукольцом лучниц началось какое-то шевеление.

А через секунду между двумя дриадами просунулась еще одна и, встав перед ними, вскинула руку, указывая на меня, и радостно закричала:

– Людей? Всех убить!

В ее голосе не было агрессии. Скорее удивление и радость.

Да, я ее тоже узнал. Та самая дриада, которую я спас из комнаты с пленниками, когда искал там своего дядьку.

Знакомая дриадка жестом показала, чтобы все опустили луки и перестали в меня целиться.

Тогда она подбежала к одной из своих соплеменниц и схватив за край лука, силой заставила ту его опустить.

После чего принялась что-то сбивчиво объяснять своей предводительнице. А та осторожно у нее что-то переспрашивала, время от времени, изредка бросая косые взгляды то на меня, то на кинжал, острие которого все еще было приставлено к ее шее.

Я ничего не понимал в их гортанно-шипящей речи, поэтому просто слушал и ждал, чем все закончится.

После неожиданного вмешательства Людочки (так я окрестил про себя спасению мной дриаду, за ту единственную фразу на нашем языке, которую она постоянно произносила в любой ситуации, лишь меняя интонации) уровень агрессии в отряде лесных воительниц немного снизился.

– Людей. Всех убить. – довольно сообщила мне Людмила, закончив очередной виток словесной пикировки с предводительницей дриад.

– Ага, класс! – я поднял вверх большой палец.

Только я все равно нихрена не понимаю, что она хочет сказать.

– Фир Тха'антак Саерхай Арту'улс – уже более спокойно произнесла предводительница дриад, дослушав Людочку.

– Людей. Всех убить, – мягко произнесла та.

Сделав два осторожных шага ко мне, она медленным движением осторожно взяла меня за кисть и чуть надавила, давая тем самым знак, что руку с зажатым в ней кинжалом можно опустить.

Ну, хорошо. Я опустил руку и кинжал тут же растаял в воздухе. Удерживать главную дриаду за талию я тоже перестал.

Главная дриада, почувствовав это, сделала осторожный шаг в сторону и развернулась ко мне.

Смерив меня еще раз изучающим взглядом, произнесла:

– Карт’хаак, шахпан’тхаанат?

– Блин, вот ничего же непонятно, чего ты там бормочешь, – тихо пробубнил я, на всякий случай широко улыбаясь.

– Она спрашивает, это ты всех тут убил?

– Ну, да, – пожал я плечами, глядя на то, как меняется взгляд предводительницы лесных воительниц.