Последняя из деревни певцов

А я…гадкий утенок, в сравнении с ней…ну или бледная моль, как иногда обзывал меня брат. Бледная кожа, карие глаза и невнятного оттенка волосы, не то черные, не то серые. Без слез в общем то не взглянешь. Как говорил обо мне один хороший друг: «ни груди, ни жо…» Кхм, простите, в те годы я подобных выражений еще не знала, да и этого человека тоже.

Недавно, когда в моду вошли романы о славных и отважных оборотнях и мерзких вампирах, некоторые недоброжелатели начали за глаза называть меня кровосоской.

По словам батюшки, у меняя, единственной из его детей, сохранились и приумножились черты рода де Рейнхардт. Только вот, если он этим гордился, то для меня это была трагедия. 

В те годы я считала, что на фоне матушки, брата и сестры я выгляжу не то бастардом, не то воспитанницей из другой семьи.

Мы с матушкой обсуждали порядок проведения торжества, особенно момент подписания договора помолвки. А потому матушка не преминула напомнить:

- И не забывай, скоро помолвка и ты сможешь встречаться с Леоном в любой момент, но до этого времени не смей. 

Снова за свое.

- Матушка, вот скажи, какой дурак придумал это правило, что влюбленным нельзя видеться до помолвки?! – я уже не выдержала, эта традиция уже в печёнках у меня сидела.

Алисия де Рейхардт раздраженно цокнула языком.

- Милая, ты еще такой ребенок. 

В этот момент Диана принесла кофий. Пока она накрывала на малый чайный столик, мы с матушкой хранили тишину, только лишь буравили друг друга непримиримыми взглядами.

- Можешь быть свободна, - отослала она служанку.

Проследив, что та правильно попрощается с господами, баронесса позволила себе небольшую улыбку.

- Я не ребенок! – стоило закрыться двери, вспылила я.

- Для меня ты перестанешь быть ребенком, когда родишь своего, - аккуратно пригубила она кофий, - да и то не факт.