Белая Ворона. Ученица

Если я срочно не найду хотя бы утку — обмочу постель, за что точно никто не похвалит.

Из затруднительного положения спасла немолодая тётка в сером. Она выросла словно из ниоткуда и окинула меня сканирующим взглядом, словно решая для себя — проще поднести судно или отвести под локоток до нужника. Второе показалось ей предпочтительнее. Спорить я не стала.

По пути зябко ёжилась, кутаясь в выданный мне куцый халатик. Отравленный транками или чёрт его знает чем ещё мозг никак не желал нормально функционировать, но где-то в глубине подсознания уже разрасталось тревожное ощущение назревающей подставы. Что-то со мной было не так. Вообще во всём окружении читалось нечто пугающе неправильное.

С чувством облегчения я дёрнула за шнурок, смывая. Подошла к раковине, чтобы помыть руки. Одного брошенного на отражение в зеркале взгляда хватило, чтобы покрыться ледяным потом. Истерический крик застыл на губах, я лишь могла беспомощно хватать ртом воздух, как пресловутая выброшенная из воды рыба. Какого... чёрта?!

Тощая мертвенно-бледная девчонка с белёсыми патлами и прищуренными от режущего света серо-сиреневого цвета глазами никак не могла быть мной. Кто это вообще такая? Что здесь происходит?! Это не может быть правдой. Не может!

Отрицание, торг, гнев, депрессия, смирение — пять стадий принятия трагедии. Меня швыряло по первым четырём туда и обратно, периодически меняя их местами, но смирение так и не приходило. Как вообще с таким можно смириться?

Можно было поутешать себя, что всё это сон. В книжках попаданцы частенько тупят и развлекают себя щипками и прочей мутью. Но какой смысл врать себе? Боль в ране — настоящая. Холод кафеля под голыми стопами — настоящий. Призрачная страшненькая малолетка в зеркале — тоже настоящая. И это, сука, я! Это реально я!

Прежде я редко материлась. Никогда не считала матершину признаком крутости, да и мама с пелёнок учила, что девочки не ругаются (а ещё какают бабочками, но это уже так, к слову вспомнилось). Но прямо сейчас мне хотелось разразиться такой отборной бранью, на какую была способна. Что это за подстава вообще? За что?!

Дверь распахнулась без предупреждения — кажется, стучать в этом мире не принято. В ярко освещённом прямоугольнике стояла всё та же старуха. Должно быть, заподозрила, что я тут ненароком сдохла или заснула.

— В постель иди, — недобро рявкнула она. — Упадёшь ещё, а мне оно надо, за псину княжескую отвечать. Привезли же тебя на нашу голову, — сплюнула она. — Морока одна.