Эскизы

Колбы и реторты светились одни зеленоватыми гнилушками, другие красным хищными отблесками. Чуткий слух Хильдегарды различал, как булькают жидкости в ретортах, потрескивает фитиль в фонаре, позвякивают инструменты в руках хозяина. Это надолго! Хильдегарда запрыгнула ему на плечи и обвила его своим хвостом. Теперь он от неё никуда не исчезнет.

3

Новогоднее

Синий сумрак заполняет комнату. Тикают часы и шуршат распрямляясь ветки занесённой с балкона ёлки. Вначале слабый после холода запах хвои постепенно усиливается, смешиваясь с ароматом оранжевых мандаринов, красиво разложенных мамой в хрустальной вазе.

Свет фонаря из окна волшебно сверкает на её гранях.

Я люблю мандарины, их кисло-сладкую сочную мякоть. Даже больше, чем вкус шоколадных конфет, что лежали в ярком картонном пакете, что вчера принёс с работы отец. Сказал, что это первый подарок от Деда Мороза.

Скоро родители вернуться с работы, и мы начнём наряжать ёлку. Фанерную коробку с игрушками и гирляндами уже достали с антресолей и поставили рядом с крестовиной.

Папа оденет на верхушку ели серебряную звезду, а мы с братом станем доставать из ящика шары, сосульки, бусы и подавать ему.

Мне доверят развешивать самые прочные игрушки на нижних ветках – огурец, репку, кукурузу, солдатскую звезду, разбитые с одного бока стеклянные часы. А ещё мне разрешат прицепить мои самые любимые игрушки, что крепятся прищепкой – Деда Мороза, Снегурку, девочек-вишенок, космонавта и птицу с длинным острым клювом.

Папа возьмёт меня на руки и поднимет повыше, чтобы я могла достать до верхних веток. Брат попробует командовать мне, куда прицепить их, но я посмотрю на него с высоты папиного роста и сделаю всё так, как хочу.

Невеста мертвеца

Батюшка крепко держал меня за руку, словно боялся, что я убегу. А я и не думала. Смысл? Ведь сама согласилась. Если убегать, то потом, чтобы семью ни в чём не обвинили. Не съедят же меня сразу?

Отец широко шагал по подъездной дорожке к широкому мраморному крыльцу.

Почти тащил меня, иногда сердито дёргая за руку. Наверно, он думал, что я торможу его путь к заветной двери из-за упрямства, а у меня просто подгибались ноги от страха. К тому же путалась в юбке совершенно неуместного днём вечернего платья. Мысли о нём крутились в пустой от ужаса голове, помогая держаться и не срываться на бесполезный плачь, или даже визг.