Volens nolens

вот этот ваш вес, седина, морщинки — это же так красиво! Вы так прекрасны в этом! Каждая морщинка, каждый седой волос — часть вашей истории! Воспоминания, счастливые моменты. Это... это же просто волшебно! Я бы на вашем месте это всё просто обожала, а вы — не цените! Но я вас научу!

— Да-а-а? Подожди-ка, деточка, погоди... а можешь мне вот это вот всё ещё раз сказать? Я на диктофон запишу, и буду каждый раз перед сном себе прокручивать, как этот... как его? Автотренинг!

— Конечно! — просияла девица. — Записывайте!

— .

.. а я бы на вашем месте вот это вот всё просто обожала!..

Марта остановила запись и хлопнула в ладоши:

- ХЛОП!

Посреди комнаты стояла грузная краснолицая морщинистая тётка в голубом платье в дурацкий горох и с забранными в неаккуратный хвост пегими, плохо прокрашенными волосами. На кровати напротив неё сидела хрупкая темноволосая девушка и с немым восхищением разглядывала свои тонкие запястья и гладкую, оливкового оттенка кожу.

— А-фи-геть! — Марта хлопнула себя ладонями по острым загорелым коленкам.

— Надо же! А я думала — не доживу... Ну, что, деточка, вот ты и на моём месте! Как тебе твой новый вес? А седина и морщины? Нравятся? Ты что же, всерьёз думаешь, что они от счастья появляются, да? Что их за поездки на Мальдивы дают?

Наталья зажмурилась, пробормотала что-то нецензурное и ущипнула себя за руку.

— Вот эту, — девушка встала с кровати и ткнула пальчиком в глубокую полосу, пробороздившую лоб пегой тётки по горизонтали, — я получила, когда похоронила бабку свою.

Вот это, — дёрнула Марта седую прядь на виске, — когда заболел муж. И каждая морщинка, каждый седой волосок — это какая-то боль, какая-то утрата. Но ты можешь радоваться, деточка — тебе-то они достались совершенно безболезненно.

Всё как ты хотела. Наслаждайся!

Старая ведьма с удовольствием потянулась, сбросила на пол халат и, напевая что-то фривольное, легко провальсировала по комнате.

— А я, так уж и быть, поживу пока некрасивой - без морщинок и седины. Ещё годков двадцать... А там, глядишь, и похорошею.

В.П.И.

На студенческий городок пролились сумерки. В небе, тут и там исчёрканном падающими звёздами, лениво плавали малиново-оранжевые облака, чуть подсвеченные снизу последним лучом уже спрятавшегося за край земли солнца.

Двадцать четыре стандартных панельных четырёхэтажки нестройными рядами окружали приземистое здание из тёмно-бурого кирпича. Старое, угрюмое, вросшее в землю. Ещё два дома и небольшой ангар стояли чуть поодаль, особняком.