Рождение привратницы

Я смущённо покраснела, несмотря на то, что сейчас коса была надёжно упрятана под шапку, а ноги – в джинсы (в те дни, когда не было биологии, я предпочитала ходить в штанах). Сама Ольга тоже сменила бесформенный камуфляж на джинсу. Только ботинки оставила те же самые.

— Эээ… У тебя хорошая память, — пробормотала я, не зная, как ещё поддержать разговор.

— Не обращай внимания, это профессиональное, — отмахнулась девушка. — Красивое у тебя имя. Необычное. Это в честь кого-то?

— Да. Так мою прабабушку звали.

Серафима, если полностью.

— Люблю редкие имена. Они звучат и сияют.

— У тебя тоже красивое имя, — пожала плечами я.

— У меня обычное имя, затёртое. Его носят все, кому не лень. А я не люблю быть как все. И имя своё не люблю. Особенно когда называют Олечкой и Оленькой.

— А как тебя тогда называть?

— Так и называть, полностью, Ольга. Оно хоть не так убого звучит. А лучше – Хель. Меня многие так зовут.

— Хель – это же богиня смерти в скандинавской мифологии, — вспомнила я.

— Ага, — довольно улыбнулась новенькая. Кажется, сравнение с богиней её обрадовало. А меня приятно удивило, что разговор всё-таки разгорелся. Теперь мы шли рядом, чудом помещаясь на узкой тропинке. – Кстати, настоящая Хель — мировая тётка, если подумать. Злющая конечно, но когда вокруг толпами ходят мёртвые викинги, сложно быть белым и пушистым.

— Ты так говоришь, будто лично её знаешь.

— Лично – нет, не доводилось. Но говорят, что… Тихо! Замри! Слышишь?

Я покорно прислушалась, но тёплая шапка глушила все шелесты и шорохи.

Я даже собственные шаги по скрипучему снегу едва слышала. А вот у моей спутницы слух был, похоже, как у собаки. Она и внешне чем-то неуловимо напоминала овчарку – рослую, поджарую и опасную. Застывшую в охотничьей стойке.

Ноздри девушки расширились, втягивая морозный воздух.

— Ложись! – она резко дёрнула меня за руку.

Я, не раздумывая, рухнула в сугроб, и в тот же момент над моей головой, со свистом рассекая воздух, пронеслось что-то круглое и белое.

А потом ещё и ещё.

— Нашли время в снежки играть, — прошипела я.

— Тогда уж, в ледки, — поправила меня Хель, залёгшая в том же сугробе. – Глянь туда.

Я скосила глаза в указанном направлении. Очередной не попавший в нас снаряд как раз врезался в дерево. И вместо того, чтобы распластаться по стволу белой кляксой, просто воткнулся в него да так и замер, поблёскивая ледяным боком. Я представила на месте дерева свою голову и нервно сглотнула.