Сказки Очарованного Города

И произойдет ли вообще. Я не могу не задавать себе этот вопрос, — он прервался на мрачную усмешку, передразнивая гитариста, — Спешу напомнить, что вы все тоже себе его задаете, но, наверное, слегка более успешно. Уже десять лет, — Это вполне звучало логическим завершением фразы, но…— Для чего?... — полушепотом закончил он, запуская пальцы во взлохмаченные темные волосы.

Гитарист убрал руку с его плеча, повернулся прямо к собеседнику, глядя на него в упор:

— Ты помнишь наши времена «Queen»? Рождение «Ковент-Гарден»? Весенний Белтейн? «Русскую пятёрку» и «Священников лютни»?

Он коснулся кончиками пальцев предплечья второго музыканта, повторяя узор расположенной там татуировки:

— Чувствуешь? — затем крепко перехватил поперёк запястья и вывернул ту же руку, проводя ею по струнам электрогитары. Достаточно сильно и без излишней жалости, так, чтобы даже от открытых, не подключенных к усилителю струн раздался достаточно громкий звук:

— Слышишь? — Он твёрдо, но мягко ударил сидящего в грудь, отчего тот, почти не сопротивляясь, упал назад, прямо на ворох электрических проводов; его черные волосы совершенно сливались с покоящимися прямо под ними чёрно-серыми змейками. Освещающий сцену прожектор был направлен своим лучом точно в это место; его свет: ослепительный, весь наполненный танцующими искорками пылинок и живой в ту минуту — стал всем, что составляло видимый мир.

— Видишь? — спросил голос гитариста откуда-то далеко, справа, извне, но точно не из этого крохотного мира чистого сияния. Чьи-то руки вытащили его из оглушающего восприятие, мерцающего столпа света, и уже видимый теперь гитарист сказал:

— Вот, что имеет значение. Ты сейчас можешь это. Ты можешь дать это другим. Не смей больше задавать этот вопрос.

На мгновение он остановился, обводя взглядом зал:

— Я видел, что нам давно было пора поговорить. Посмотри туда, на этом месте были тысячи, миллионы людей. Знаешь, скольких из них сейчас держит только наша музыка? Понимаешь, сколько из них приходят сюда на нуле, и сколько из них уже скоро совсем никуда больше бы не пришло? В этом чертовом «современном мире»?

— Не хочу я этого сейчас понимать, — тихо откликнулся первый юноша, — у них есть сотни других, таких как мы. Музыкантов.

— Музыкантов. Но не таких как мы. Ты сам знаешь, что это не одно и то же. У всех, кроме нас и десятка других носителей нет Муз, это накладывает определенную ответственность. Хочешь ты того или нет.

— К черту ответственность.