Бегство от Тени

Я очнулся под вечер у себя на квартире, в собственной постели, хотя совершенно не помнил о том, как оказался там, прекрасно помня все до момента, когда прямо на моих глазах огромная фура, неведомым образом забравшаяся во дворы выскочила оттуда и буквально размозжила в труху черную, тонированную «Toyota Sprinter», вместе с сидевшими в ней двумя людьми, высунувшимися в окна покурить. Колеса громадины раздавили кузов, словно консервную банку прессом, а зажатые в стальной ловушке тела лопнули, как гнилые помидоры. Пруп! И все закончилось – кровавые ошметки вокруг, сталь покорежена, люди испуганы, а неизвестная фура скрылась с места ДТП.

Тогда я чудом не оказался у нее на пути, вовремя обернулся на окрик по моему имени чужим человеком, лишь плечо скользнуло по стальному боку. Развернуло меня знатно, плечо после этого болело просто ужасно и обзавелось царапинами. Но что еще более странно и пугающе – весь остальной день я провел словно в бреду, мечась между лихорадкой и опьянением, скача от яви к нави, чувствуя, как мое тело словно бы встряхивается в огромном миксовочном стакане бармена.

Не в силах больше терпеть тупую, ноющую боль, я все в том же мнимом бреду перебрался на кухню, где под воздействием таблеток и небольшого количества алкоголя мне удалось заглушить ощущения. Именно там я провел оставшиеся спокойные часы, лениво потягивая горьковатое, теплое пиво, думая о всяких глупостях и листая зачем-то купленную, впервые за долгие пятнадцать лет, газету.

А потом...

Боги, я до сих пор словно бы наяву вижу то, что случилось со мной тогда.

Свет мигнул, что было обычно для нашего дома, – провода давно либо прогнили, либо были изгрызены грызунами и никто не собирался ими заниматься, – но то что творилось дальше не поддается никакому логическому объяснению. А на счет объяснений вы можете мне поверить, уж в них то я преуспел за долгие годы своей бесплотной, безрадостной и неблагодарной жизни. Все мое существование – одно большое неудачное объяснение.

Но игры света были не единственным событием этого вечера.

Огромная тень чернильным пятном разошлась от раковины, но в тот миг, когда мне уже начало казаться, что это просто игра освещения, ровный до того круг дернулся. Словно в судорогах он то сужался, то расширялся и в конце-концов обратился хлыстом, перебросившимся от стиральной машины к раковине и исчезнувший глубоко в недрах открытого шкафчика. По квартире разнесся визг, сводящий зубы до судорог и врезающийся в мозг, словно шипы.