Черная вдова

Ровно в пять Делоре старательно-нежно попрощалась с Селлой, не менее старательно улыбнулась и ушла. На улице уже почти стемнело, накрапывал дождь, и намокшие волосы Делоре слиплись в прядки. Она не обращала на дождь никакого внимания.

Делоре забрала Милли из сада (дочь встретила ее укоряющим взглядом и едва поздоровалась), и они заглянули в маленький магазинчик по пути домой. Делоре пошла бы в другой магазин, но дождь усилился, и, беспокоясь за склонную к простудам Милли, она хотела попасть домой побыстрее, а не петлять по темному городу.

Как всегда, там работала эта неприятная женщина с бесцветными волосами. Она заставила Делоре трижды повторить просьбу, нарочито тщательно пересчитывала деньги и после, отсчитав сдачу, еще несколько секунд рассматривала Делоре мрачным обвиняющим взглядом. «Ну просто смешно», – подумала Делоре. Как будто в этом есть заслуживающая чести смелость – выразить ей свою неприязнь.

– О боги, – не выдержала Делоре, настроение которой к тому моменту было совсем уже отвратное.

– Дайте мне мое молоко, и я уйду.

Они пришли домой, съели что-то на ужин (через час Делоре уже не помнила, что). Потом Делоре попыталась посмотреть фильм, но была слишком усталой, чтобы следить за сюжетом. Тогда она выключила телевизор, уложила Милли спать (та капризничала, но меньше обычного) и легла сама. Мягкость подушки показалась ей единственным приятным ощущением за весь этот день.

Ночью ей приснилось, что она ночует у Селлы – такое пару раз бывало в школьные времена. Они лежат вместе на широкой кровати родителей Селлы (а вот этого никогда не происходило), и Делоре рассказывает о чем-то, очень важном для нее.

Она настолько взволнована, что смотрит в потолок, на стену справа от нее – лишь бы не смотреть на Селлу. А затем все-таки поворачивает голову и видит, что рядом с ней никого нет.

СБ. 11 дней до…

Как всегда в субботние дни, Делоре проснулась поздно. Некоторое время она лежала, не открывая глаза, ощущая слабость и призрачное эхо усталости, скопившейся за неделю.

За окном шелестел дождь. В будни Делоре пряталась от воспоминаний за чередой мелких забот. Сейчас они нашли ее, сонную, теплую и бессильную, однако же – странно – почти не мучили. Душа Делоре обратилась в нечто вязкое: все эти мысли вонзались в нее, как лезвия, но порезы сразу затягивались – только секундная вспышка боли, которая забудется сразу, как угаснет. «Может быть, я даже излечусь от этой вечной тоски, – подумала Делоре, – когда-нибудь».