Ромашки спрятались

«Поможем!» - решила кикимора, почесала лапкой голову и полезла в тот угол вентиляции, где уже много лет пылилось еврейское золото.

Раньше пыльный свёрток её не интересовала, но теперь у кикиморы был Максим. Кикимора тщательно развязала верёвочку, развернула тряпочки, перебрала содержимое, и остановилась на красивом царском червонце. Она хотела начистить червонец до блеска, но передумала - пусть выглядит естественно. Когда жилец ушёл давать свои уроки, кикимора ловко спустилась по верёвке с узелками в ванную, оттуда пробралась в комнату и огляделась.

Диван, пианино. На нём – ничегошеньки. Ни одной ненужной вазочки, коробочки, подсвечника. На полу, рядом с диваном, консервная баночка - пепельница. На стуле – две рубашки, чистые носочки, под стулом – тапочки. Кикимора вздохнула, вытряхнула в мусорное ведро одинокий бычок из баночки и стала искать, куда бы спрятать золотой. В результате долгих и тщательных поисков она нашла подходящую щель в досках пола, засунула туда свою гуманитарку, а рядом с нею запихала кусочек тряпочки. Придёт Максим, захочет тряпочку поднять, червонец и выглянет.

Она рассчитала всё правильно, кроме одного. Когда Максим вытянул тряпочку и нашёл монету, то сразу же начал срывать пол по всей комнате. Пришлось кикиморе снова слезть из вентиляции по верёвке в его отсутствие, и в разные места под сорванные доски там и сям растыкать ещё четыре червонца. «Теперь мой Максим – как Буратино» - думала кикимора и улыбалась.

Жилец сдал на рынке свои червонцы, немножко одурел от халявных денег и принялся швыряться ими напропалую во все стороны. В квартире появился стакан ядовитого ганджа, куча вкусной снеди, дорогой выпивки, три дня подряд Макс пил и курил с кагалом друзей, кикимора еле успевала за ними убирать, хорошо, хоть ночевать друзья не оставались, и на том спасибо, а то, как бы она спускалась? Теперь в подвал кикимора забегала только на минутку, чтобы смочить шёрстку и перекусить, а потом снова лезла в вентиляцию, и к «своему Максиму».

Бедное животное!

Так и человеческие самки, привяжутся к самцу насмерть, и всё, хана. Прощайте, хобби, подружки, прогулки, плевать на работу, загорать не пляж не ходят, и ни о чём самочки уже не думают, кроме этого грубого животного, а сами весёленькие такие, бедные, чуть ли не на крылышках порхают…

Ох…

- Макс, откуда у тебя деньги? – спрашивали друзья, приколачивая халявный ганджубас.