Носорог

А потому ему достаточно было того, что дворецкий Капс еженедельно списывался с управляющим, и от имени хозяина отдавал тому указания, благо, и сам слуга был родом из тех же мест и прекрасно знал все тонкости деревенской жизни.

И вот, доктор Трой Ф. Дорвич уже пять лет проживает в Тувре, в тихом и спокойном районе Рестэнд. С утра ведёт необременительную практику, к двум часам пополудни заканчивает приём и отправляется в клуб «Уоргрэйв», где собираются такие же как он, ветераны из сиддских колоний. Там он обедает в компании отставного полковника лёгкой кавалерии Блаттона – немногословного и саркастичного полуальва, и артиллерийского капитана Верденнаура из легендарного Второго огневого – квадратного и громогласного, как и положено истому гному. После обеда – карты или бильярд, беседы на отвлечённые темы со знакомыми офицерами и сержантами, единственным ограничением на которые были... колонии.

Здесь никто и никогда не говорит о Сидде, не рассказывает баек о службе и не вспоминает погибших, хотя мраморная доска с выбитыми на ней именами, по слухам расположенная в часовне во внутреннем дворике здания клуба, содержится в идеальной чистоте, и время от времени пополняется новыми именами. «По слухам», потому как сам Дорвич в той часовне ни разу не был. А при встрече с приходящим для отправления службы викарием лишь сухо раскланивается с бывшим уоррент-сержантом Восемнадцатого пехотного полка, и тот отвечает ему с такой же молчаливой холодностью. Разве что иногда с уст викария срывается совсем не пастырское солёное словцо в адрес почтенного доктора, но такое обычно бывает лишь после того, как, отслужив в часовне, бывший уоррент пропускает стаканчик-другой горячительного в буфете клуба.

Ужинает доктор Дорвич обычно дома, не позже восьми вечера, после чего, если позволяет погода, отправляется на прогулку, либо устраивается в гостиной у камина с книгой, чаем и «вечной», никогда не выпиваемой до дна, рюмкой «тернового» бальзама из запасов, пополняемых за счёт посылок из имения.

Так было и сегодня, когда чтение очередного произведения многословного пикардийца[2] было прервано появлением дворецкого Капса с сообщением о визите полиции.