Солнце под парусами: Наследник

Выхватив оружие, я, как на тренировке по тактике, перекатился в самый темный угол, в движении пальнув короткой очередью через дверной проем наружу, где маячили еще несколько фигур. Раздались крики, пара особо горячих голов снова рванулась на лестницу, но их тут же поразило током и они скатились на пол. Остальные варвары, видимо, поняли принцип моей ловушки, а потому решили не рваться в подвал, а подумать. Но делать что-то без стрельбы варвары почти не умеют, потому свои размышления они густо приправляли выстрелами через проем.

Мне же пальба думать никак не помогала, в первую очередь потому, что стреляли, по сути, в меня. Нельзя сказать, что под обстрелом у меня мысли путались, я за свою жизнь пережил с десяток жестких боевых столкновений, но все же было некомфортно. Впрочем, и обдумывать мне особо было нечего. Это у варваров имелась масса вариантов, как ко мне лучше подступиться, а я тут как крыса в норе, куда ни кинь, всюду клин.

Одно было совершенно ясно -- оставаться на месте в моей ситуации было опасно, так как помещение почти полностью простреливалось через дверь.

К тому же у нападающих вполне могли оказаться термические гранаты, хотя можно было надеяться, что ребята попытаются меня взять живым, а значит пустят в ход гранаты в последнюю очередь.

Но все же мысль о гранатах заставила меня понервничать, отчего ум перешел на форсированный режим, в попытке найти верное тактическое решение в создавшейся ситуации, которую сложно было назвать благоприятной для меня.

При этом одна часть ума была занята полезной работой, а другая мысленно уговаривала первую думать спокойно, потому что гранаты -- штука не страшная, от них смерть моментальная, даже не успеешь понять, что умер. И безболезненная. Шварк, и все. Кучка пепла.

Как назло в памяти вспыли все случаи, когда при мне кого-то испепелило термической гранатой, но, вопреки логике, это ни хрена не добавило мне спокойствия и холодности рассудка. По всему видать, на меня дурно действовало замкнутое помещение.

Одно дело встретить смерть на палубе винд-крейсера, на высоте в полтора километра, под шквальным огнем противника, с боевым кличем и во славу господа нашего, другое дело сдохнуть в зассаном крысами подвале от рук городских партизан. Это было бы еще более унизительно, чем среди бела дня получить по башке.

"Хрен вам по всему лицу и еще горчички на темечко, - подумал я. - Устанете меня выковыривать из этого подвала".