Марчеканские хроники

Йошиматсу вежливо спорил с бабушкой, Мидори-сан, из-за кулинарных пристрастий - один любил в роллах заморскую семгу, другая местную горбушу; Беата плыла в их тихой перебранке, как в теплой воде. Йошиматсу пока помалкивал о Беатином побеге с улицы в их подъезд - за что девушка была ему немало благодарна. Еще несколько минут покоя.

- ...полно пестицидов в твоей семге и жирная, как фермерский бекон.

- Горбуша горчит от природы и класть ее в роллы - невкусно.

- Зато дикая и экологичная, а не на гормонах роста...

- Помнишь, бабушка, - голос Йошиматсу изменился так внезапно, что Беата вздрогнула, - как ты рассказала про ритуальные жертвенные палочки, которые не принял костер... дух очага... или принял, но... в общем, они будто ожили потом?

- Инау? Камуй хути отта инау?

Беата недоуменно моргнула, не сразу поняв даже, что это айнский японский — то, что Мидори — айну, было известно всем. Йошиматсу пожал плечами как ни в чем не бывало:

- Я не помню, какие именно инау.

Он стал наконец пересказывать историю Беаты получасовой давности; девушка чувствовала себя эдакой жертвой насилия: не верится, стыдно, хочется молчать и страшно. Мидори же болтала с внуком так буднично, что было ясно: такую несуразицу они услышали не впервые.

Беата разблокировала смартфон и в недавней истории быстро нашла искомое.

Камера сейчас мирно освещала последние события городского горизонта с вершины горы. Девушка нервно усмехнулась, облизав губы, и промотала прямой эфир на полчаса назад.

Тьма. Полнейшая. Вид на море с далекой вершины, затем темный провал в эфире, и новая трансляция начинается все с тех же живописных скал в море, птичьего базара.

Мидори и Йошиматсу красноречиво переглянулись, и тогда Беата наконец заставила себя вспомнить, откуда в закладках браузера эта страница.

...Лето было не по-здешнему сухим и жарким, а морозная осень не принесла ни капли дождя. Лесной пожар сжирал лес размером с европейскую страну за день. Огонь подкрался к городу — его желтые глаза смотрели с окрестных гор по ночам, в заиндевевшей дымной тьме. Школьники вместо традиционных поделок из шишек и желтых листьев сидели по классам и задыхались в смоге; дома пластиковые стеклопакеты оборачивали мокрыми простынями, пытаясь прекратить ток горелого воздуха, но это не помогало. Мессенджеры пестрели рассказами очевидцев, но самым молчаливым и безжалостным в своей немоте очевидцем была камера панорамного вида на горе.